Алый знак воина. Орел Девятого легиона

Блай как будто подменили — казалось, внутри у нее вдруг вспыхнул бешеный огонь, как в сером кинжале, когда бронзовых дел мастер ударил по нему кремнем. И Дрэм, который смотрел на нее, открыв от изумления рот, подумал, что чужеземец был не прав в отношении Блай

— С этой? — закричала она и с яростью дикой кошки стала плевать на бронзовый кружок, который держала в руке Затем она повернулась к реке и швырнула брошь в воду

Звук от падения был тот же, что и от падения камня, брошенного Лугой в зимородка, или от форели, выпрыгнувшей из воды. Заглянув вниз, Дрэм увидел как расходятся круги по темной воде и каждый круг, как ободком был одет бледной полоской света, словно здесь только что нырнула форель

Наконец, последний круг достиг берега и разбился.

— Это был не мой отец, — сказала Блай. — С моим отцом что–то случилось, и он не мог прийти. Теперь он никогда не придет Никогда!

Глава VI ШКОЛА ЮНОШЕЙ

На следующий день Дрэм узнал, что бронзовых дел мастер покинул деревню и, несмотря на уговоры Вождя, унес с собой диковинный серый кинжал с огнем внутри Узнал он также, что Дамнорикс, Повелитель Трехсот Копий, отправился на поиски медведя, чтобы унять бушующую в груди досаду.

Блай никогда не вспоминала о том, что произошло в тот день. Более того, когда дети дразнили ее, она кричала им, будто удивляясь, что они могут быть такими недогадливыми: «Это был не мой отец! С моим отцом что–то случилось, и он не мог прийти за мной». Ничто не в силах было поколебать ее, казалось, что она сама в это твердо поверила. Мать Дрэма старалась быть с ней помягче в эти дни, но не так–то легко было проявить мягкость к Блай: она, как зверек, могла отпрянуть от доброй руки, косясь исподлобья и показывая зубки.

Прошла зима, и Новый Год вынырнул из тьмы. Изгородь из кустов боярышника стояла вся в цвету, и новорожденных телят надо было устраивать в отгороженном углу хижины. За день до Белтина новые воины прошли посвящение, и на Горе Собраний, перед курганом, где спал забытый всеми герой, запылали костры.

Настало для Дрэма время идти в Школу Юношей.

Школа находилась во дворе Вождя среди крытых дерном хижин и служб, которые и составляли Чертог Дамнорикса. Начиная с двенадцатой весны и до весны, когда им должно было исполниться пятнадцать, мальчики клана жили и воспитывались здесь, как бы у очага Вождя. Они учились владеть всеми видами оружия, которым владели их соплеменники: боевым и охотничьим копьями, мечом и щитом, а также длинным боевым луком. Они учились управляться с собаками и лошадьми, поэтому охотились вместе с молодыми охотниками из клана, постягая искусство отыскивать в лесу свежий трехдневный след, будто это была проторенная тропа. Они дрались и боролись друг с другом, постепенно набираясь мужества. Вместе они учились терпеть холод и голод и переносить не моргнув глазом боль. Так, под надзором Вождя и старого Кайлана, который никогда не расставался с плеткой из бычьей кожи, росли молодые воины клана.

Утром того дня, когда Дрэм должен был покинуть родной очаг, Драстик, вспомнив годы, проведенные в Школе, дал ему много дельных советов и хорошее метательное копье, которое Дрэм оценил куда больше, чем все советы. Мать приготовила ему новый теплый плащ из коричневой шерсти с голубой каймой, прекрасный плащ, хотя и не по росту длинный. После того как он съел ячменную лепешку, запив ее створоженным кобыльим молоком (перед тем как идти в Школу, полагалось пить створоженное кобылье молоко, приправленное диким чесноком), он опустился на колени перед старым Катланом, сидевшим на сложенной медвежьей шкуре возле очага, и, положив ладонь на бедро старика в знак прощания, сказал:

— Я ухожу, дед.

— Да, ты уходишь, сын моего младшего сына, рыжий боевой петушок, — ответил Катлан и, наклонившись вперед, свирепо вперил в него золотистые зрачки. — Надеюсь, ты вернешься закаленным воином, когда убьешь волка — если убьешь, конечно. Да, да, если убьешь. Вот что я тебе скажу: хорошо, что ты в Школе будешь вместе с Вортриксом, сыном Вождя. Если люди вместе учились в детстве, вместе охотились на волков и в одно время стали воинами, они на всю жизнь сохраняют дружбу. Вождь никогда не забудет тех, с кем он делил годы учения, я это по себе знаю. Очень хорошо знаю. Я убил волка в один год с Белутуградом, прадедом нынешнего Вождя.

Дрэм, наклонившись, коснулся лбом своей руки, лежащей на бедре деда, потом поднялся, чтобы попрощаться с матерью. Он уткнулся лицом в ложбинку между плечом и шеей, мягкую и теплую, даже когда она сердилась и ругала его. Затем, достав с полки новое копье, он перекинул через плечо плащ и вышел из дома, свистнув Белошея. С Блай он просто забыл попрощаться.