Ам-ра из племени Та-ан

- Женщину? Кто тут говорит о женщинах? Я намерен задать нахлобучку надоедливой девчонке... Ее личико при этих словах вспыхнуло такой бешеной яростью, что я даже чуть отшатнулся. Глаза у нее попросту горели, а хорошенький ротик ощерился по-настоящему зверски. Кто бы мог подумать, что маленькая А-лала на-такое способна! Какой-то миг она смотрела на меня так, словно собиралась съесть живьем, но потом внезапно отвернулась, насколько позволяла ей моя хватка, — мол, делай что хочешь, век бы тебя не видать. Окончательно перестав что-либо понимать — да кто их, этих девок, вообще способен понять? — я повернул ее к себе, и взгляд, полный укора, совершенно сбил меня с толку. Теперь уже мне сделалось трудно смотреть ей в глаза. И это при том, что мы оба знали — уж кто-кто, а она хорошей порки заслуживала. Отчего же под взглядом этих глаз я почувствовал себя так, словно собирался убить невинного младенчика?

   Я вообще-то ждал, что сейчас она снова начнет драться, но ее поведение изменилось напрочь. Она стояла с самым смиренным и беспомощным видом, и на меня это действовало куда сильнее, чем крик и борьба.

- Ну пожалуйста, Ам-ра, не бей меня, — всхлипнула она, робко пытаясь высвободить ручонки.

Оставив и эти жалкие попытки, она взмолилась: Пожалуйста, не бей! Не срами меня уж так-то...

Моя уверенность поколебалась...

- Ам-ра, — устало пообещала она, — если отлупишь меня, я тебя на всю жизнь возненавижу...

   Вот такая угроза, глупая и смешная. Понять бы еще, отчего мне вдруг стало стыдно?

   Окончательно обозлившись и на нее, и на себя — за то, что позволил на ровном месте сбить себя с толку, — я грубо развернул ее и занес розги. Сколько шума вокруг самого обычного наказания малявки, едва вышедшей из детского возраста! Можете сколько угодно меня осуждать, только не забывайте — я жил в первобытную эпоху. Мы не так давно вышли из мира зверей, и многое из того, что пришло бы в ужас жителей цивилизованных времен, для нас было в порядке вещей.

   И все-таки, глядя на эту девчонку, беспомощную в моей хватке, я отчетливо понял, что так и не сумею хлестнуть это съежившееся тоненькое тело. Я зарычал, досадуя на собственное слабодушие, и отшвырнул прутья.

Не стану я пороть тебя, девочка, проговорил я как можно мягче, и А-лала открыла глаза, которые, когда я замахнулся, крепко зажмурила.

Вновь попытавшись высвободиться, Она попросила:

- Ну так отпусти меня...

- Не так быстро, — сказал я ей. — Расскажи для начала, с чего это ты взялась надо мной издеваться? Я что, чем-нибудь обидел тебя?

Она с негодованием ответила:

- Обидел, да еще как!

Я спросил в полнейшем недоумении: Во имя Белого Волка — что я тебе сделал?

Она повесила головку и некоторое время молчала. А потом вдруг заговорила до того быстро и страстно, что до меня даже не сразу дошел смысл ее слов: Ты никогда не обращал на меня внимания! — горячилась она. — Ты шел своей дорогой и вовсе не замечал, что я тоже на этом свете живу! Ты проводил все время с...

   Далее текст прерван, но слава и заслуги Роберта - нет! Вечная ему память!