Амадора. Та, что любит...

«…Я ворвалась в самолет, уже готовый взлететь. Пронеслась мимо двух стюардесс в черных костюмах. Те улыбнулись и предложили мне стаканчик смородинного напитка. Все пассажиры почему-то пили смородинный напиток. Я поглядела на незнакомые лица, зашла в туалет и заперлась. Там уже ожидал меня обуреваемый вожделением мой ангел. Я хотела что-то ему сказать, но он затворил мне уста поцелуем. Он задрал мне платье, спустил с меня трусики – и мы занялись любовью в тесной кабинке, пока самолет воспарял в небеса…»

Я снова дернула за ручку, и до меня донесся шум спускаемой воды. Дверь распахнулась, и вышли две сопливые блондиночки с вытаращенными глазами.

Выйдя из туалета, я посмотрела на эстраду с чувством, что пропустила самое главное. Он доедал салат.

– Я уверена, что это он.

– Это ничего не значит. Просто добрая душа, которую Бог послал мне, чтобы я забыла Луиса.

– Это мужчина всей моей жизни.

– Какой красавец…

– А как сложен…

– А какие руки…

– У него, должно быть, большой член.

– Я бы с ним кое-чем занялась…

– По лицу видно, что это он хорошо умеет…

– Он и руками много чего может сделать. Гляди, как он вилку берет…

– Я бы его всего зацеловала…

– А я бы ему давала до изнеможения…

– Всё, что он захочет.

– Да он на нас и не смотрит!

Бармен за стойкой всё видел и слышал. Двое мужчин слева засмеялись нервным смешком. Бету поглядывал на Крис, уже в компании пышнотелой брюнетки.

Мы все заказали еще пива. Но тут случилось неожиданное.

– Он счет попросил!

– Не может быть!

– Уходит…

– Боже мой, ну кто же этот мужчина?

– Судя по его рубашке с отливом…

– Наверное, собрался к какой-нибудь потаскухе.

– А может, возвращается с презентации.

– А что такого есть сегодня в городе?

– Да мало ли…

– Может, он на фестиваль идет! Значит, он танцовщик!

– Он не здешний.

– И не глядит ни на кого…

– Может, он голубой?

– Нет.

– Я тоже думаю, что нет.

– Ни в коем случае!

– Может, он русский? Или англичанин?

– На янки явно не похож…

– До чего стильный!

– Я его хочу.

– Оставайся-ка ты со своим Бету.

– С каким еще Бету?

– Жди своего ноябрьского. Этого я нашла. Это мужчина всей моей жизни.

– Если одна из нас с ним останется, остальные две должны поклясться, что и близко к нему не подойдут. Договорились, Крис?

Мы расхохотались, а он тем временем платил по счету.

– Нет…

– Он же уходит!

– Если бы я подошла к нему и сказала, что его лицо мне знакомо…

– Спроси официанта, часто ли он здесь бывает.

– Сама спроси!

– Я его самого спрошу.

– Не посмеешь.

– Странное дело! Притащился сюда, заказал столик, расселся на эстраде, как у себя дома – и ничего вокруг не замечает.

– А может, он актер? Сыграл моноспектакль под названием «Ужин»…

– Почему же тогда нет освещения?

– А для чего? Он сам весь светится.

– Он и вправду не от мира сего!

– Да нет же! Красивый одинокий мужчина пришел поужинать, а теперь уходит. Куда, хотелось бы знать?

– Вот он встал.

– Обожаю мужчин, уверенных в себе.

– Красивый, наверное, член у него…

– Интересно, он женат?

– Колечка не видать…

– Да, действительно…

– Хоть бы узнать, как его зовут!

– Фелипе.

– Нет. Улисс.

– Эдуарду.

– Должно быть, у него русское имя.

– Николай…

– Дмитрий!

– Иван.

– Алексей…

– Алексей?

– Алексей!!!

Я позвала его, но он не услышал. Вышел из бара и канул в ночь.

На фестивале танца его не было. В «Династии» я его больше не видела. И вообще нигде.

Жулия осталась при муже, хотя все время вспоминала, что где-то есть мужчина ее жизни.

Кристина ждала своего суженого до последних чисел ноября, но он так и не появился, а в декабре она познакомилась с Тьягу.

Я больше не убивалась по Луису и вообще ни по одному мужчине. Убиваться я готова была только по повелителю ночи, которого – не сомневаюсь! – зовут Алексеем.

Возвышенная любовь

Уходить вовремя я умею, но здесь дело совсем другое… Он говорил, что любит меня, а мною движет лишь страсть. Моя страсть была ему ненавистна – он хотел завоевать мою любовь. Еще он говорил, что я кажусь ему слабенькой, даром что хочу, чтобы меня считали сильной, и ему хотелось меня защищать. Говорил, что я сказочно красива, и что мое сердце должно принадлежать только ему. Любой женщине приятно такое слушать, и я без конца повторяла это про себя…

Вот она, любовь!