Амальгама счастья

Потом, пройдясь по магазинам и купив себе несколько пустячков — шарфик, губную помаду нового, непривычного оттенка, какие-то сладости, — девушка почувствовала себя совсем хорошо. Все-таки не зря говорят, что для женщин шопинг — лучшее средство от депрессии! Даша не хотела сейчас вспоминать о том, что еще несколько суток назад она была буквально раздавлена предательством Игоря, а вчера оказалась поставленной перед жестким и неизбежным выбором между унижением и потерей работы; она не желала думать о том, какой одинокой стала со смертью бабушки, и не собиралась поддаваться испугу перед грядущими изменениями в жизни, связанными с последней волей Веры Николаевны… Со всем этим она справится. Главное — надеяться только на себя. И она надеялась на себя… и еще — на Марио. Он был для нее теперь такой же реальностью, как снег, падающий густыми хлопьями на мягкий мех, облегающий Дашины плечи, как неяркое солнце на низком ноябрьском небе, как воздух, которым она дышала, — как все то, что нельзя потрогать руками, удержать и подчинить собственной воле, но без чего невозможно представить себе человеческую жизнь.

Вернувшись домой и наскоро перекусив (аппетита почему-то не было, ну ничуточки, и Даша потихоньку удивлялась, насколько за последние дни она стала равнодушна к еде), девушка уселась за письменный стол, придвинула к себе блокнот с записями, где набрасывала обычно пожелания клиентов, высказанные в ходе предварительного разговора, и принялась обдумывать новый проект, заказанный ей Дмитрием Алексеевичем Можаровым. Пожеланий было много, и претензии у хозяина роскошного участка по Рублевскому шоссе были велики, но сам замысел оказался грамотным и достаточно оригинальным — по крайней мере, думала Даша, во вкусе и эстетическом чутье заказчику не откажешь… Она увлеченно работала, прикидывая возможные архитектурные и дизайнерские решения проблемы — о, разумеется, пока только в первом приближении, дело было достаточно сложным, — когда в передней раздались один за другим несколько нетерпеливых, коротких, чуть нервных звонков.

Настороженно подняв голову, девушка замерла, чутко вздрагивая ноздрями, словно испуганная лань. В последние дни она уже привыкла не ждать ничего хорошего от неожиданных посещений, однако на сей раз, уговаривала она себя, ей вряд ли могло грозить что-нибудь слишком уж неприятное. Во-первых, такие нервные звонки были абсолютно не в духе Игоря, во-вторых, она надеялась, что он вообще больше не осмелится здесь появиться, и в-третьих… в-третьих, даже если это и он, у него нет ключа от нового замка. Успокаивая себя таким образом, Даша гибко поднялась из-за стола и, аккуратно ступая, стараясь производить как можно меньше даже не шума, а шороха, подошла ко входной двери.

В этот момент дверной звонок вновь взорвался целой серией быстрых, торопящихся звуков: кто-то жал на кнопку изо всех сил, будто подпрыгивая от нетерпения, и, чуть пожав плечами, девушка заглянула в глазок. Брови ее поползли вверх от изумления, она на секунду замешкалась, пребывая в нерешительности, но затем, смахнув с лица выражение легкого неудовольствия и сделав его максимально приветливым, ловким бесшумным движением повернула ключ в замке и распахнула дверь настежь.

— Господи, ну куда же ты запропастилась-то, Даша? — Светка ворвалась в ее прихожую такая запыхавшаяся, будто за ней гналась целая банда разбойников, и споро и решительно захлопнула за собой дверь. — Ищу тебя по всей Москве — бесполезно! Дома телефон не отвечает (ах да, с легкой краской стыда подумала Даша, аппарат ведь отключен — не хотелось, чтобы ее неожиданно разыскали по поручению Клонова и застали врасплох), звоню на работу — должна, говорят, быть, но сказалась заболевшей… С ума схожу, звоню по всем известным адресам — и ничегошеньки!

— Да что случилось-то? — остановила ее Даша. Она улыбалась гостье радушно, но немного устало, и не заметить этого оттенка вымученности в ее улыбке было, пожалуй, невозможно. — Откуда такая спешка?

Светка так и застыла в прихожей, уже почти сбросив с плеч полурасстегнутую норковую шубку и прижимая к груди пластиковую папку, туго набитую газетами.

— А ты не знаешь? — охнула она, широко раскрыв свои глаза с поволокой. — Ой, Дашенька, да все же вокруг только и говорят об этом! По-моему, и у тебя на работе уже наслышаны о твоем наследстве и думают, наверное, что ты к ним уже не вернешься…

Даша похолодела. Еще ничего не понимая, но чувствуя, что происходит что-то непоправимое, она растерянно смотрела на приятельницу, не в силах задать ни одного вопроса. А Светлана, словно не замечая ее состояния, деловито разделась, скинула замшевые ботики, пригладила волосы одной рукой (другой она по-прежнему прижимала к груди папку) и прошмыгнула в комнату. Хозяйка, постояв минутку в полной растерянности, отправилась за ней и обнаружила гостью у собственного письменного стола, на который та выкладывала многочисленные газеты, заботливо раскрывая их на нужной странице.