Аманда

Прекрасная семья… Однако, как оказалось, не такая уж благополучная. Кристин, по-видимому, не знала счастья в замужестве, а в последнее лето, судя по всему, изменила мужу. Брайан то пренебрегал женой, то безумно ревновал ее. Что же касается Аманды… Что могла знать маленькая девочка? Только то, что у нее всегда есть мягкая постель, вкусная еда и родители рядом. Что светлячки светятся и после смерти. Что лето пахнет по-особому. Что гром не убивает. Что новые туфельки скрипят при каждом шаге. Что никаким карандашом не изобразить ясное летнее небо, что, если стоять совсем-совсем тихо, бабочка сядет на руку, что у новорожденного жеребенка ноги потешно разъезжаются в разные стороны, что речного рака можно заманить в глиняный кувшин. Что ночные кошмары — это невзаправду, какими бы страшными они ни казались.

— Твоя мать была очень волевой женщиной.

Аманда обернулась.

— Значит, у меня это в крови. Я тоже упрямая.

— Я бы удивился, если бы это было не так, моя радость.

Аманда прошла через комнату, села в кресло перед столом. На лице ее появилось серьезное, почти мрачное выражение.

— Нам надо поговорить, Джесс.

— О чем?

— О вашем завещании.

Глава 7

— За весь вечер она не сделала ни одного неверного шага, — сказал Салли.

— Да.

Уокер смотрел на Аманду, разговаривавшую с преподобным отцом Блиссом на противоположном конце патио. Преподобный отец, как всегда, стремился спасти очередную заблудшую душу, не важно, нуждалась она в спасении или нет. Аманда слушала его вежливо. Простое летнее платье очень ей шло и в то же время выглядело подчеркнуто скромным. Блестящие черные волосы, уложенные крупными локонами и перевитые ярким шелковым шарфом, придавали ей странное сходство с девочкой на портрете. Конечно, так и было задумано. Уокер в этом не сомневался.

— Конечно, ты тоже заметил.

Уокер перевел взгляд на Салли. Серые глаза смотрели на него с насмешкой.

Уокер переменил тему:

— Мне показалось или между ней и Джессом действительно возникли какие-то трения?

— Да, это верно. Ты ведь не появлялся у нас целую неделю.

— Джесс завалил меня работой по последней сделке.

Не в первый уже раз Уокер задавался вопросом: а может быть, Джесс сделал это специально, только для того, чтобы он держался подальше от «Славы» и не вступал в споры по поводу завещания?

— Что у вас здесь происходит?

Салли пожал плечами:

— Трудно сказать.

Он сделал глоток вина, задумчиво глядя на Аманду. Мэгги пришла ей на помощь и увела от проповедника встречать новых гостей — мэра с женой.

— Ни тот, ни другой ничего не говорят, — продолжал Салли. — Насколько я знаю, не было никаких открытых споров. Это совсем не похоже нa Джесса.

— Да уж.

Салли снова пожал плечами:

— Могу только догадываться. Мне кажется, что наша малышка Аманда загнала Джесса в угол. Не знаю, каким образом. Но он так расстроен, просто на себя не похож.

Уокер нахмурился:

— Мало вероятно.

— Может быть. Это просто мои догадки. Судя по всему, он пытается в чем-то ее убедить, а она отказывается сделать то, что он хочет. Всю неделю он слонялся по дому, топал ногами, злился на всех подряд. Она же старалась не попадаться ему на глаза. Вообще-то она старалась никому не попадаться на глаза.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что сказал. Для Аманды это была нелегкая неделя. Джесс злится на нее, Кейт смотрит ледяным взглядом, и даже Мэгги больше не старается казаться дружелюбной.

— Я вижу, ты наблюдателен.

На лице Салли появилась сардоническая усмешка.

— Всю эту неделю мне приходилось курсировать между домом и конюшнями. Как ты думаешь, на ком старик срывал свое плохое настроение? Вчера, например, он позвал меня наверх и битых полчаса громко распространялся по поводу того, что ограду манежа так и не покрасили в этом году. А когда Виктор позвал меня и сказал, что опаздывает, догадываешься, кому досталось и за это?

Уокер задумчиво смотрел на него. Они стояли у длинного стола с десертами, и сейчас, кроме них двоих, здесь никого не было. Салли сам подошел к Уокеру с явным намерением поговорить. Однако жаловаться на грубое обращение деда было не в его характере. Уокер решил, что Салли собирался говорить совсем о другом, но пока не готов к этому разговору.

Званый вечер продолжался уже больше двух часов. Гости разбрелись по лужайке, некоторые пошли в сад. В воздухе все еще стоял запах дыма и жареного мяса, к которому примешивались приятные ароматы свежеиспеченных пирогов и пирожных.

Гости негромко разговаривали или просто слушали оркестр, привезенный из Нэшвилла. Джесс не любил громкую музыку, поэтому он разместил оркестр на возвышении в стороне от столов и запретил использовать усилители. Это не концерт, сказал он музыкантам, музыка не должна заглушать разговоры, и аплодисментов не будет.

Музыканты не возражали. Им пообещали такую щедрую плату, что жаловаться не приходилось. И гостям, судя по всему, нравилось, что можно разговаривать, не стараясь никого перекричать. Некоторые даже танцевали под негромкую медленную музыку.