Амандина

Она прижала к себе Амандину и сказала:

— Посмотри на меня. Независимо ни от чего ты не должна отпускать мою руку. Никогда. Ни на долю секунды. Ты понимаешь?

— Восемь сорок девять на Ним. Семнадцатый путь. Ты видишь? Четвертый туннель. Идем.

Соланж забрала у Амандины корзинку, повесила ее на локоть, проверила сумочку, подхватила чемодан, не выпуская из другой руки ладошки девочки, и решительно сказала:

— Идем.

Часть 4 Июнь 1940-апрель 1941 Путешествие по Франции

Глава 32

Мы так и не прибыли в Ним в тот день. Как и планировалось, наш поезд остановился на станции Балларгу, но как только одни пассажиры вышли, а другие заняли их места, было объявлено, что поезд дальше не пойдет. Всем, кто выстроился в очередь, чтобы поговорить с билетером, был дан один и тот же ответ.

— Из-за «обстоятельств» расписание меняется. Возвращайтесь завтра, что-нибудь обязательно произойдет. Нет, здесь негде остановиться, возможно, в следующей деревне. Несколько километров вниз по D-3. Все. Возможно, там.

Наряду с тремя другими группами пассажиров, Амандина и я отправились к этой следующей деревне. Группа синих домиков со шпалерами красных роз, вьющихся вокруг дверей, стояла на обочине дороги. Ни бара, ни гостиницы, вообще никаких признаков жизни. Покачав головами, тихо произнеся слова сочувствия, наши компаньоны попрощались с нами, развернулись и ушли в единственном знакомом направлении, назад к Балларгу, оставив Амандину и меня стоять в одиночестве в золотой тишине полдня. Ни одна накрахмаленная фламандская занавеска не шевельнулась.

— Жди здесь, — сказала я Амандине, опуская чемодан.

Я постучала в первый дом, подождала и пошла ко второму, Амандина переволакивала чемодан, двигаясь за мной. Мне казалось, что я стучу в крышки гробов. Четвертая дверь приоткрылась на узкую щелочку.

— Что вам надо?

— Мы ехали на поезде до Нима, мадам, но… Место, чтобы переночевать, мадам, для меня и моей маленькой девочки. Я могу заплатить.

— Нигде поблизости ночлега вы не найдете, это точно. Уходите.

Дорожный указатель в нескольких метрах от деревни указывал на Ним. Наш естественный магнит, наша дорога на север. Несколько меньших указателей расположились под ним. Знаки пути.

— Значит, нам придется пройти немного дальше, моя любовь, или поищем место для пикника? Чего бы ты хотела?..

Мой тонкий голосок звучал неубедительно для меня самой. Где высокомерная уверенность, владевшая мной несколько часов назад? Элегантный жакет, распущенные волосы. Шофер епископа, подавший машину, блестящие крылья широкого черного седана. Я думала, что готова со всем справиться, я думала, что сил у меня достаточно. Война где-то в другом месте, война нас не коснется. Все будет хорошо. Два дня, и мы будем дома. Бог, поторопись помочь мне.

Подгоняемые горячим и влажным ветром, тревожащим кроны каштановых лесов, мы брели по дороге на Ним. Отдыхали в тени придорожных деревьев, ели хлеб с сыром, пили воду из сложенных чашечками ладоней, найдя ключ, наше продвижение было медленным, существование иллюзорным. Никаких обязательных действий и слов, никаких звуков, треска кастаньет, как рано утром в монастыре, ни звонка кондуктора, сигнализирующего о прибытии и отправлении хоть куда-нибудь… Плыли по течению. Второй день, третий.

На станции в Соммере.

— Поезд на Ним, мадемуазель? Отправился час назад. Завтра. Возможно завтра.

Всякий раз, когда я думала о возвращении, та часть меня, что еще не до конца пришла в ужас, умоляла: «Еще только один день». С Амандиной все в порядке. У нас остались еще имбирные пряники. Если мы сможем добраться до крупного города с большим количеством поездов… Но после того как были взорваны два вагона поезда в нескольких километрах от Але, где мы собирались на него сесть, казалось более мудрым идти пешком, что мы и делали в течение большей части лета.