Амарант

Он не понял моих слов, но услышал непонятную для зверя интонацию и клацнул зубами, слегка подавшись вперёд, натянув до предела цепь.

И тогда вспоминаю всё, что делала раньше. Это не просто отрастить когти на пальцах. Не просто собрать всю силу в руках, чтобы отшвырнуть нападавшего. Нет, это гораздо-гораздо сильнее и страшнее. Ведь, чтобы стать зверем, нужно перестать быть человеком. Потерять себя и стать собой. Человеческий мозг не выживет в теле волка, как и волк не справится с телом человека. Двойственность обычных оборотней имеет границы. Поэтому дикие так сильны. Они взрывают границы, становясь и тем, и тем.

Рябь идёт от затылка, сопровождаемая хрустом. Позвонки ломаются, предплечья выгибаются в другую сторону… Это похоже на тягучую резинку и газировку одновременно. Я падаю и продолжаю ломаться, выворачиваясь наизнанку, как в русских сказках. Это даже не больно. А ведь я думала, что боль будет неизбывной, но она ушла почти сразу. Последняя чёткая мысль перед кристальной простотой: «Почему не сделала этого раньше?»

* * *

В клетке два волка. Лысый мускулистый зверь с серым оттенком кожи и полностью чёрная сероглазая со светящейся каймой вокруг зрачка волчица. Они стоят друг напротив друга, принюхиваются, узнавая и не узнавая родной запах. Волчица движется вперёд, а он рычит на неё, пригибаясь к земле, демонстрируя зубы. Но она не смущена отпором, прыгает на него, вызывая на драку. И как позволяет цепь, они катятся из угла в угол, пока волчица не поддаётся, склоняясь перед ним, позволяя ему схватиться за основание шеи. Этого оказалось достаточно, чтобы он растерялся и отпустил, недовольно порыкивая, не понимая странного зверя. Фыркнув, волк отходит в сторону, искоса поглядывая на лежащую в снегу волчицу.

Та негромко и жалобно завыла. Волку не понравился этот звук, он рыкнул на неё, отряхнув снег. У него очень жёсткая шкура, и, если приглядеться, можно увидеть, что она покрыта мелкими острыми волосками. Так он защищён от холода.

Ему надоело слушать скулёж, поэтому вновь приблизившись, ткнулся носом, пытаясь найти место, где ей больно. А она в ответ лизнула в нос. И чтобы он не разозлился, перевернулась на спину, оголив беззащитный живот.

Волк понимал, что что-то здесь не то, но не понимал, что именно. В конце концов, он не был разумным. Только инстинкты. И именно эти инстинкты не давали пробудиться жестокости от красной луны. И пока волчица играла с ним, то допуская до себя, то отбегая в сторону, вынуждая его принимать правила странной игры, он что-то возвращал. Что-то, что изгоняли из него дикие, вынуждая пить человеческую кровь и есть людское мясо. Что-то, что спряталось от боли и ран, что наносили ему враги. Что-то, что он обещал сохранить. Кому?

И когда она оказалась под ним, а потом и сверху, и совсем не по-звериному у сердца, он менялся. И она менялась вместе с ним. И снова. И снова. И снова. Пока он совсем не вернулся.

Тогда они вышли из клетки. Ступая всеми лапами по белому снегу.

Хельга

Я не забуду, что он сделал со мной и с моей семьёй. Не забуду, что сама сделала со своими близкими, позволив себе слишком многое. Я поддалась ему. Думала, что это игра. Но в неё играла только я, он же строил планы. Просчитывал. Хотел. И действовал.

Когда он посадил меня на цепь, думала, что это конец. Я попрощалась со своей семьёй, готовясь к смерти. Я не собиралась становится такой, как он. Но когда пришёл отец, был ли у меня другой выбор? Я была готова принять его, ведь мой папа не мог желать дурного. Я так думала до тех пор, пока он не убил маму. Она была совсем слабой. Обычный человек. Она до последнего не верила, что её возлюбленный сделает это. Ну как можно после всего этого верить в любовь?

А отец Вельямин верил. Верил так сильно, что, встретив Елену, позволил себе вновь влюбиться. О, как я хотела её ненавидеть! Она казалась мне угрозой. В ней было слишком много от волчицы. Она совершенно не похожа на мать, хотя все вокруг твердили об обратном. Говорили, что отец пытается заместить маму. Идиоты. Они не знают моего отца.

А я не знаю его. Когда увидела его в клетке, поняла, что план Елены рухнул. Отец потащит всех за собой, ведь для дикого нет дороги назад. Смерть вожака стаи ничего не изменит, ведь мы обе знаем, что Райво не последний. На его место встанет кто-то другой и не будет никого, кто встанет напротив. До весны как до луны, брат в столице, а соседи наверняка столкнулись с такой же проблемой. Нет кан-альфы, дядя не сможет заменить отца. Мы проиграли.

Но эту битву я не дам выиграть дикому. Заберу его с собой. И пусть случится то, что должно случиться.