Амазонка бросает вызов

Махнув рукой, я ускорилась и буквально унеслась к своему дому, ворвавшись в подъезд и вознесшись на второй этаж. В квартире никого не было, одинокие стены обступили меня тишиной. Уплетая не разогретый обед, извлеченный из холодильника, прямо из кастрюли, я села и уставилась в одну точку перед собой. По тону Чжинёна было понятно, когда он собирался перейти на что-то личное, на намёки. Я уже получала их когда-то, и едва сумела вывернуться, с помощью нелепых и притянутых манёвров. Но это спасло наше трио, нашу компанию. Или я спасала ещё что-то, но что — я не знала. Свои спокойствие, девственность, многовариантное будущее? От чего я так стремительно убегала, переходя с парнями непременно на дружбу, и избегая какой-либо романтики? Я боялась влюбиться и показаться смешной, отвергнутой? Но с Джуниором таких проблем бы не было, разве что я его не любила, и глупо было даже пытаться встречаться. Хотя он симпатичный. Но это же не то для первых отношений? Впрочем, разве все влюбляются с первого взгляда? Разве не бывает так, что дав шанс, уже в процессе, озаряешься чувствами? У Намджуна с Чжихё так и вышло, они друг друга в упор не видели, проработав бок о бок чуть ли не шесть лет. Понадобился случай, понадобилась особая ситуация, чтобы они раскрыли глаза и ощутили, как близко находится их счастье. Может ли так получиться у меня с Чжинёном? Ох, не знаю. Когда мы с Югёмом и Сондже поспорили три года назад на десять щелбанов, кто последний поцелуется, я схватила спустившегося к нам во двор Джуниора и поцеловала сама, утерев нос друзьям примерно за три с половиной минуты. Друг с другом, среди спорщиков, целоваться резона не было — это бы разом определило проигравшего, которым автоматически стал бы третий, не поместившийся в поцелуй. Это был мой первый поцелуй, но я не подала и вида — на кону стоял имидж пятнадцатилетней крутой девчонки, способной сделать что-то быстрее и лучше ребят. Сондже, поняв, что я уже и так не проиграю, схватил и поцеловал меня. Югёму мы отвесили по пять щелбанов оба. А Джуниор пришёл ко мне на следующий день, вызвал на «нам нужно серьёзно поговорить» и сказал, что мы должны теперь встречаться, потому что он меня поцеловал, и готов нести ответственность за свой поступок. Он меня! Господи, я просто налетела на него и, дотянувшись, коснулась губами губ тесно лишь за счёт того, что делалось это на скорости. Но Джуниор, даже узнав, что это был спор и юношеский прикол, принял близко к сердцу. Ему было всего лишь семнадцать, теперь он повзрослел и изменился, но коренная основа Чжинёна осталась неизменной, и иногда мне кажется, что он всё ещё верит: раз сорвал мой первый поцелуй, то обязан чуть ли не жениться. Откуда он узнал, что это было для меня впервые — я без понятия, сама никому не говорила, и скорее всего он догадался, застигнув меня врасплох этим предположением, от которого я не сумела достоверно отнекаться.

Жизнь — сложная штука. Мы в ней постоянно чего-то хотим, к чему-то стремимся, от чего-то отдаляемся, избегая, но труднее всего становится, когда хочется сразу нескольких вещей, противоречащих одна другой, или когда наши желания не совпадают с желаниями наших близких. Вот я хочу быть независимой, самостоятельной и свободной, при этом не отрицая возможности жениха, парня, но пока ещё не представляю, как можно было бы быть такой, какая я есть, и при этом с парнем. Ни один не захочет смириться с моими привычками, с моими хобби, даже если на первых порах примет, потом начнёт заставлять измениться. Взять хотя бы Джуниора. Он говорил, что я ему нравлюсь такой, какая есть, возможно, его терпения хватило бы надолго, но мне кажется он из тех ребят, что захотят жену-домохозяйку, как Чжихё, и потом он начнёт гнуть меня под эти свои представления. С другой стороны, и я ведь в нём не вижу мужчину, который сильнее меня, ответственнее, крепче, который не прогнётся сам, рядом с которым я сама растаю, и, кто знает, превращусь в ужасную, отвратительную, наряженную в розовое настоящую девочку. И вот снова, как мне саму себя понять? Я не хочу такого, который пытался бы меня переломить, но при этом не согласна на такого, которого можно лепить, как пластилин. Я обречена на одиночество со своими не определившимися фантазиями.

Вернувшись вечером домой, я увидела свет и в кухне, и в зале, но из зала доносились мужские голоса, поэтому я прежде заглянула на кухню. Чжихё и Сынён были здесь, но если средняя из нас усердно что-то крутила из теста, убелив руки мукой, то старшая, положив подбородок на сплетённые пальцы, а локти на стол, за этим бездейственно наблюдала.

— У нас гости? — поинтересовалась я.

— Да, Намджун познакомился с Гынсоком, — кивнула Чжихё, плечом поправив прядку волос над ухом, чтобы не выгваздаться грязными руками. — Кажется, они нашли общий язык, оба такие умные!

— А мы готовим сладости к чаю, — сообщила Сынён. «Мы», сказала она, подразумевая моральную поддержку со своей стороны, или административно-организаторское участие, но никак не реальную помощь.

— Здорово, значит, все зятья в сборе, — улыбнулась я.