Амазонка. Дилогия (СИ)

Трухлявое полотно, скрывающее постель, резко пало, являя иссохшее сморщенное существо с двумя головами: мужской и женской. Слепые глаза, обращённые к амазонке, затягивали в плен разум. Селена не смела пошевелиться. Её сердце на несколько секунд впустило в себя страшный могильный холод, веющий от будущего. Она поняла, совершенно ясно: финал истории печален и кровав. Наверное, никто не сможет уйти живым от Тьмы.

Только голос оракула стих, и кровать под телом странного создания развалилась. Осыпающиеся требухой ткани, дерево и прочее погребли провидца, ставшего пылью. Селене вдруг подумалось, что он просто сбежал из этого мира, чувствуя смертельную опасность, словно мышь, унёс свои лапки с тонущего корабля.

Впервые отважной женщине из вольного народа стало страшно, по-настоящему страшно. Настолько, что в жилах стыла кровь. Селена нервно толкнула сапогом короля, и тот сполз к краю, спрыгнул вниз, протянул руки, чтобы поймать амазонку. Но она не нуждалась в его помощи, приземлилась на ноги, и метнулась к углу дома, продолжая слежку. Добран, терзаемый любопытством, тоже заглянул через её плечо.

— Жертва? — фыркнул мальчишка рядом с красивой белокурой женщиной. — Вот зачем тебе понадобилась она! Ты нарыл эту информацию в свитках уже здесь. Но там, на Перехрестье, зачем взял её?

— Подозревал, что понадобится именно такая плата. Боги всегда просят что-то взамен. Что-то ценное. — Хрипло прошептала графиня Прелестная. — А что может быть ценнее человеческой жизни? Тем более той, что находится под личной охраной самих же богов?

— Не боишься, что они тебя проклянут за посягательство на её жизнь?

— Я проклят ещё до своего рождения, — совсем грустно вздохнула блондинка. — И вообще, молчи! Без тебя тошно! — очень зло и совершенно не мелодичным голосом приказала богатая дама, посещавшая оракула.

— Это же… — догадался король.

— Да. Он! — подтвердила амазонка, впиваясь зубами в итак опухшую нижнюю губу.

Смешанные чувства тревоги, обиды, злости на окружающее, ощущение неминуемой гибели — отразились на лице женщины. Она прислонилась к стене спиной и воздела глаза к небу. Судьба сейчас решала в какую сторону делать поворот, и Селена слышала скрип оборачивающегося колеса — медленный и мучительный.

— Предательство, — слово, донесённое ветром, резануло по сердцу, раздражая и зля ещё больше.

— Хорошо, хоть не принялся поучать! — шёпотом промолвила амазонка, общаясь с невидимым собеседником, и усмехнулась сама себе.

— Тебя тревожит что-то? — это уже Добран заинтересовался реакцией воительницы.

Она обернулась к нему, рассматривая лицо сквозь дымку собственных мыслей. Они увели её очень далеко от этого города, прямо в грядущее, где маг вонзит в неё кинжал, чтобы скормить Тьме, или же она сама пожертвует кровь ради так любимого ею мира.

— Что будешь делать? — встревоженный голос ветра, повторил королевский вопрос.

Селена улыбнулась не весело — опасно, хитро и коварно, гордо. В её глазах разгорался огонь сумасшествия. Ведь то, что она собиралась сделать…

Дверь дома снова хлопнула, и «шпионы» увидели, как графиня вернулась в хибарку, теряя свой привлекательный облик. За ней следовал паж. А за ним торопились в гости подозрительные типы в балахонах. Амазонка облизнула пересохшие окровавленные губы, достала меч и крепче перехватила эфес. Она чуяла битву, и радовалась ей, как забаве. Выдохнув, ринулась в клубы поднявшейся пыли, прямо в гущу разбушевавшейся драки. Разве мог Добран стоять в сторонке и позволить амазонке одной наслаждаться хорошей потасовкой, по которой он истосковался за время своего мирного царствования?! Нет! Король тоже скользнул в распахнутые двери.

Пыль туманом поднялась над полом, да так, что ничего нельзя было разглядеть. А между тем, до ушей Златоусого доносились отборные ругательства и звон стали. Они смешивались с, на редкость, чуждыми мелодичными словами на непонятном языке. И только шёпот смолкал — то справа, то слева загорались и гасли огромные цветные шары, блестели молнии, ищущие жертву. Больше всего Добрана впечатлили мерцающие огненные глаза, какого-то карапуза покрывавшего матом всех без исключения, кто только попадался на его пути. Повелитель не сразу узнал в этом матёром хулителе пажа графини.