Амазонка. Дилогия (СИ)

— Чего? — взбунтовалась нетронутая женская натура хамоватой амазонки. Даже заикание исчезло. Советник недовольно покосился на меня, перевёл дыхание, вспомнил, с какой ненормальной имеет дело, и пояснил:

— Так мы оба согреемся! — уже более вкрадчиво звучал его голос.

Нехотя, я подползла к нему и исполнила просьбу. Он же без дозволения принялся быстро и умело расшнуровывать моею куртки, сунул руки под рубаху. Обхватив за талию, дёрнул на себя, так что мне оставалось только обнять его за шею, когда наши тела прижались одно к другому. Горячее дыхание ободряюще раскатилось от шеи, спускаясь вниз под одежду, обволакивая грудь. Его руки грели мою поясницу. Теперь я сама пыталась сделать что-то для него, стараясь по возможности обогреть ему спину.

— Только не спи! — шепнул он.

— Знаю. Не учи учёного! — ерничала я, пригревшись в его объятиях.

— Ори? — снова заговорил парень. — Тебе раньше не приходило в голову покинуть Унну?

Тревожный вопрос, о котором я много думала в своё время, так и не отыскав ответа. Я уткнулась носом ему в плечо.

— Приходило. Но это моя родина…

— Значит, после завершения похода с нами, ты вернёшься обратно?

— Не знаю. Наверное.

— И чем займёшься? Станешь врачевательницей в деревне, где тебя ненавидят? — его забота о моём будущем перешла все границы. Мало того, навела на мысль, что для меня совершенно нигде нет места, ведь если моя личность так ненавистна амазонскому племени, то где искать укромный уголок?

— Ты хотел ткнуть меня носом в мою ничтожность? Поздравляю, у тебя получилось! Придурок! И вообще я, обещала с тобой не разговаривать! — вспомнила я давешнюю клятву.

— Кому это ты обещала? — на «придурка» он почему-то не обиделся, что наталкивало на забавные мысли по этому поводу, а вот моя предстоящая игра в молчанку его задела.

— Не важно! Ты что молча сидеть не можешь? — оборвала я, и меня от обиды сильнее сжали.

— Ты такая… ершистая! — не подобрал более подходящего слова он, хотя могу поспорить, выбор был неограничен нормами приличного.

— Смотри не поцарапайся!

— Твоё ехидство иногда, просто бесит. — Разозлился парень, получивший вместо «спасибо, что спас» — «жаль, что не утонул вместе со мной!».

— Что значит иногда? — встрепенулась я, упражняясь в колкостях, чтобы разогреть язык. — Я прилагаю все усилия, чтобы раздражать тебя… Вас… постоянно!

Вместо того, чтобы вступить со мной в дискуссию о моей гаденькой личности, длине языка в метрах, и количестве на нём типунов, советник со свойственным ему спокойствием поинтересовался:

— Интересно зачем?

Об этом я и сама не знала, просто тянуло наговорить ему всякого.

— Чтобы тебе жизнь малиной не казалась! — сорвалось само собой.

— Поверь, она и до тебя была не сахаром! — от того, как он это сказал, мне стало стыдно. Но мольбы о прощении застряли в горле. Я долго молчала, боясь пошевелиться.

— Кхе, кхе, — прокашлялся кто-то рядом, и мы оба подняли головы.

В шаге от нас стоял командующий, своим кашлем тонко намекая на интимность обстановки (таковой она выглядела в очах обступивших: обнимающиеся на берегу озера, сладкая парочка, очередная победа советника и т. п.). Амазонки с хищными взглядами обсуждали моё непристойное поведение во время охоты, и то, что скажет Войка, когда узнает, кто попытался отбить у неё красавчика. Фая одобрительно лыбилась, в то время как недовольный чем-то Кроха злобно пинал камень, удерживая за своей спиной здоровенный грязный мешок с уже разделанными тушками. Остальная часть охотников скалилась во все зубы, с преувеличенным уважением глядя на сластолюбца советника, умудрившегося не только достойно показать себя во время охоты, но и совместившего полезное с приятным. Вся эта глупая ситуация заставляла меня краснеть… Тай, пригревшись, без особого желания разжал руки. Я встала и мгновенно задрожала от холода. Тем не менее, по примеру советника, я сделала вид, будто не чувствую ветра, и это не мои зубы цокают сами по себе.

— Если вы закончили, может, вернёмся? А то парни голодные! — по-дружески, тайком подмигивая Тайреллу, предложил командующий.

При слове «голодные» около десяти пар глаз уставились на мою промокшую, облепившую грудь рубаху, выдающую своим просвечиванием все подробности нижнего белья (кстати, отсутствующего). Я поспешила запахнуть куртку. Тут мой стыд резко прекратился — Тайрелл демонстративно выкручивал сапоги, заслоняя меня собой от общего обозрения. Командующий снял с себя светлую выделанную куртку и протянул мне:

— Одень!

Я гордо отказалась, что едва слышно прокомментировал советник: «Зря! Замёрзнешь!». Но я была непреклонна, горда, да и вообще — характер у меня тот ещё! В общем, как выяснилось, повела себя словно самая настоящая полноценная дура — через две секунды замёрзла, даже челюсти выбивали ритм для танцев.