Амазонка глазами москвича

Перед возвращением в отель Майер не поленился заехать в местную газету. Главный редактор (он же владелец газеты) принял гостей очень радушно и тут же, распространяясь о планах своей политической карьеры, откровенно признался, что уже три раза менял политические партии «в связи со сложностью обстановки». А затем с обескураживающей непосредственностью заявил, что несколько раз менял и свои убеждения в зависимости от политической ситуации.

Вернувшись в отель, нужно было подумать и о сне, потому что завтра подъем был назначен, как вы уже знаете, в четыре часа утра. Но до позднего вечера под окном слышался густой баритон дяди сеньора Майера, который, подкрепляя свой португальский язык крепкими русскими выражениями, препирался с грузчиками, доставившими в ресторан отеля партию льда. Можно было понять, что работа по совместительству русского специалиста по закупкам крокодиловых кож была не такая уж легкая, как пытался уверить племянник.

Разбудили всех действительно в четыре часа утра. К великому изумлению пассажиров, внизу, в ресторане, уже был накрыт завтрак. Правда, он состоял из чашечки черного кофе и нескольких сухих галет, но все были рады и этому, так как еще в Рио-де-Жанейро предупредили, что этот полет называется воо ду фоми — голодный полет, потому что в дороге до самой столицы Акре кормить пассажиров не будут. Все встали, позавтракали, доехали до аэродрома, но вот вылететь вовремя не смогли, самолет поднялся в воздух только в восемь часов утра. Какая там была неисправность, никто не знал. Не знали, вероятно, и летчики, потому что через полтора часа полета они объявили, что приходится возвращаться из-за технической неисправности, но только не в Куйябу, а в ближайший городок — Касерес, как пояснила нам стюардесса. В небольшом помещении аэродрома Касереса не было никакого оборудования и мебели, кроме трех обшарпанных скамеек, на которых и разместились пассажиры. После полуторачасового ожидания выяснилось, что часть, поломавшуюся в самолете, исправить невозможно и придется одному из летчиков с ближайшим рейсом вернуться в Куйябу и там достать необходимую деталь. Только когда он прибудет обратно в Касерес, все смогут продолжать путь. Естественно, пассажиры стали возмущаться порядками, царящими в компании «Круйзеро-до-Сул».

Пожалуй, только для журналиста эта остановка представляла какой-то интерес. По крайней мере, можно было посмотреть еще одно место, в которое при других обстоятельствах его вряд ли занесла бы судьба. Как и следовало предполагать, Касерес оказался небольшим городком, лежащим на левом берегу реки Парагвай. В нем в отличие от Куйябы не было вообще никаких достопримечательностей, если не считать за достопримечательность ряд складов и закупочных пунктов, куда окрестные фазендейрос свозили воловьи и коровьи шкуры. Между прочим, здесь можно было встретить многих парагвайцев, которые, пользуясь отсутствием пограничного контроля, поднимались из Асунсьона и близлежащих местечек по реке Парагвай, пересекали границу с Бразилией и добирались до Касереса, где продавали привозимые партии шкур. Оказалось, что в Парагвае цены на шкуры немного дешевле и парагвайцы, занимаясь такой полуконтрабандой, выгадывают несколько сот крузейро на каждой шкуре. Парагвайское влияние в Касересе чувствовалось во многом, даже в языке. Местные жители говорили на какой-то смеси двух языков — португальского и испанского.

Компания «Крузейро-до-Сул» поместила пассажиров в местном отеле, хотя это скорее всего был не отель, а самый заурядный постоялый двор. Некоторые из спутников отправились в номера: одни — чтобы просто убить время, другие — пытаясь отдохнуть перед продолжением полета. Но не прошло и часа, как все собрались в баре. Спать днем в отеле было невозможно — в комнатах кишмя кишели большие черные тараканы. Владелец бара — он же буфетчик и он же судомойка — несколько успокоил всех, сказав, что по вечерам тараканы исчезают.