Амазонка глазами москвича

Пройдя еще метров сто, увидели лошадь, привязанную к толстой лиане. Невдалеке стоял, прислонившись к могучей пальме, мужчина в широкополой соломенной шляпе, высоких сапогах и брезентовом костюме. В руках он держал какой-то странного вида металлический диск, похожий на большую плоскую чашку.

— Боа! — сказал Азеведу.

— Боа! — сказал незнакомец.

Я тоже сказал: «Боа!»

— Куда держите путь? — спросил Азеведу. — На серингал?

— Нет, — ответил незнакомец. — Я иду как раз оттуда, направляюсь в Рио-Бранко.

— Охотились? — задал еще один вопрос Азеведу.

Незнакомец засмеялся.

— Да, но моя охота особая. Я добываю голоса всякой живности в этих лесах.

Мне показалось, что я ослышался.

— Вы записываете голоса птиц и зверей?

— Да, — ответил мужчина.

— Простите, вы, случайно, не Джон Далгас Фриш, инженер из Сан-Паулу?

Мужчина улыбнулся.

— Да, я Джон Далгас Фриш.

Это была редкая удача. Я уже долго искал встречи с Джоном Далгасом Фришем и однажды в Сан-Паулу потратил целый день на его розыски, но так и не смог с ним увидеться. Джон Далгас Фриш — очень интересный человек. Вот уже в течение нескольких лет он ездит по тропическим лесам Амазонки, используя все виды транспорта, и терпеливо записывает голоса птиц и животных амазонских джунглей. В Сан-Паулу вышла пластинка с песнями амазонских птиц. Самое удивительное то, что ему удалось записать даже голос птицы уирапуру. Уирапуру — очень редкая птица. Но если вам посчастливится увидеть уирапуру, то это не значит, что вы сможете услышать ее пение. Она поет всего-навсего десять дней в году, тогда, когда готовит гнездо и собирается обзаводиться семейством. Причем в каждый из этих десяти дней уирапуру поет не больше пяти минут. Рыская по Сан-Паулу в поисках Фриша, я забрел в зоологический музей, с работниками которого Фриша связывает давняя дружба. И там в орнитологическом отделении экспонировался один экземпляр чучела уирапуру. Экземпляр был доставлен в музей Сан-Паулу Джоном Фришем. За семьдесят лет существования музея это был один-единственный приобретенный ими экземпляр.

В Бразилии об уирапуру ходит много легенд. Говорят, что женщина, которая достанет перышко уирапуру, навсегда приобретет верность своего возлюбленного.

Вы представляете, насколько было интересно встретиться с человеком, который записал на пленку голос уирапуру. Узнав о том, что мы направляемся на серингал, Фриш сказал, что до него осталось около двух часов ходу. Было решено сделать совместный привал, и Фриш согласился разделить с нами трапезу.

Воспользовавшись случаем, я попросил Фриша рассказать, как ему удалось записать пение уирапуру.

— Еще в прошлом году, — начал свой рассказ Фриш, — я направился в Белен в очередную экспедицию за голосами животных и птиц. И во всех местах, где мне приходилось бывать, слышал легенды об уирапуру. В течение нескольких месяцев я путешествовал по дороге Белен — Бразилиа. Записал голос птицы бека — одного из наиболее интересных экземпляров птичьего мира Бразилии, записал птицу-полиглота, который имитирует пение двадцати пяти птиц бразильской фауны, но нигде на своем пути так и не встретил уирапуру. После месячного перерыва я снова отправился в путешествие. На этот раз поднялся вверх по реке Мадейре и достиг Акре. Вот здесь после многих и многих трудностей и злоключений мне удалось записать голос этой замечательной птицы. Случилось это в районе серингала Багасо, в сорока километрах от Рио-Бранко. Я даже запомнил число — 9 ноября 1962 года. Накануне прошел сильный ливень, и, как всегда после дождя, лес был полон птичьих голосов. И вот в этом хоре я различил какую-то незнакомую мне мелодию. Проводник схватил меня за руку и приложил палец к губам. «Уирапуру!» — сказал он шепотом. Я поднял к глазам бинокль и на одной из лиан разглядел маленькую птичку с длинным острым клювом. Она сидела невдалеке от своего гнезда. Запустить аппаратуру было делом нескольких секунд. Вы, наверное, знаете, что уирапуру поет только на рассвете и перед наступлением темноты, в общей сложности пять минут. Встреча наша произошла ранним утром. Записав пение уирапуру, я тут же воспроизвел его, чтобы дать послушать птице. Эффект был исключительным. Уирапуру склонила набок головку, посмотрела в сторону, откуда доносился звук ее пения, и, вероятно, подумала, что вблизи находится соперник. Тогда она стала петь не переставая, нарушив все законы, в течение сорока минут. В экстазе она приблизилась настолько к магнитофону, что я смог поймать ее. К несчастью, птица не выдержала неволи и умерла у меня через несколько дней. Здесь же, в Акре, в этот же день я записал акреанского соловья. Интересно, что цикл каждой трели пения этого соловья длится от тридцати секунд до одной минуты, в то время как цикл пения соловьев, известных в Европе, Соединенных Штатах и других местах, равен пяти-десяти секундам. Я, — закончил, улыбаясь, свой рассказ Фриш, — сейчас убежден, что есть какая-то доля истины во всех легендах, окружающих уирапуру, потому что я женился через несколько дней после того, как вернулся в Сан-Паулу, записав в Акре пение уирапуру и поймав ее.