Амазонка глазами москвича

Тапажос проникает очень далеко в глубь территории страны. Отсюда ясна вся важность ее для национальной экономики Бразилии — вернее, важность в будущем, потому что сейчас многочисленные водопады и перевалы затрудняют продвижение по Тапажосу вверх. Некоторые исследователи утверждают, что Тапажос берет свое имя от измененного названия индейского племени тапаюна, или тапаюирапарана, что в переводе на русский язык должно означать «воды темной реки». Однако с этим утверждением согласиться трудно, потому что воды реки Тапажоса, которая течет по каменной и песчаной подушке, очень чистые и даже вполне пригодны для питья. Утверждают также, что индейцы, жившие у места впадения Тапажоса в реку Амазонку, стали называться тапажо по имени реки. Однако вероятнее всего, что река стала называться Тапажос, потому что у ее устья жили индейцы племени тапажо.

В районе реки можно встретить многочисленные фазенды, на которых разводят скот. Отсюда его отправляют на бойни Манауса. На Тапажосе расположена масса католических миссий, обосновавшихся здесь еще более века назад. Придя сюда для обращения в христинство индейцев племени мондурукус, они попутно стали заниматься разведением скота. Но так как скотоводство давало им большие прибыли, то очень скоро они в основном перешли на разведение скота, а обращение в христианство индейцев племени мондурукус отошло на задний план.

Моторист пришел рано утром.

При ярком дневном свете можно было хорошо рассмотреть ботик, на котором предстояло совершить путешествие до Сантарена. Конечно, ему было далеко до ватикано, но все же посудина выглядела довольно солидно. Над средней частью лодки находился деревянный навес, под которым помещался стационарный мотор. Сбоку на носу можно было прочитать название лодки, хотя буквы частично и облезли: «Эсперанса» — «Надежда» называлась гайола Ганса Вилли Шварца. Подобные лодки на Амазонке называются гайолами.

— Каким временем вы располагаете? — спросил Ассис, укладывая на корме рюкзаки с продуктами и сумку с фотоаппаратами.

— Откровенно говоря, спешить мне особенно некуда. Если мы пробудем на реке двое суток, то возражать не стану.

— Вам нужно успеть в Сантарен к определенному сроку?

— Нет, просто хочется посмотреть на реку Тапажос и все то, что можно увидеть на ней интересного.

— Тогда мы полностью используем эти двое суток, — Ассис был явно обрадован возможностью подольше оттянуть момент начала ремонта мотора в Сантарене. — Если бы вы торопились, то мы смогли бы дойти до Сантарена за каких-нибудь двенадцать часов. А так спешить некуда. Первую остановку сделаем в городишке Бразилиа, а по пути зайдем в один из рукавов Тапажоса. Лучше всего в Кастаньо или в Пиракану. Я думаю, лучше в Кастаньо.

На одном корабле не может быть двух капитанов, и приходилось полагаться на опыт, знания и добрую волю капитана Ассиса.

Проведя несколько манипуляций с мотором, во время которых двигатель чихал, фыркал и испускал вонючие клубы дыма, Ассис наконец завел его, отпихнулся длинным шестом от берега, и путешествие по реке Тапажосу началось. От Итаитубы отошли ровно в восемь часов утра. На небе не было ни облачка. А при хорошей погоде и путешествовать приятнее.

Первые часы плавания прошли довольно однообразно. Шли мы метрах в двухстах от берега, а так как река Тапажос в этом месте уже очень широка, то и увидеть что-либо интересное было довольно трудно. Отрезок Тапажоса от Итаитубы до Бразилиа самый населенный на реке, и то на правом, то на левом ее берегу виднелись хижины, в основном серингейрос, как объяснил Ассис.

— Знаете что, — вдруг предложил Ассис. — Давайте не будем заходить ни в Пиракану, ни в Кастаньо, а попробуем осторожно войти в один из маленьких притоков Тапажоса. Я говорю осторожно, так как там нужно быть очень внимательным, чтобы не запутать винт о фиолетовую чуму. Вот сейчас примерно в километре от того места, где мы находимся, есть такой маленький приток, где обычно бывает много виктории-регии.

Он положил руль на левый борт, и гайола послушно повернула к правому берегу. Безусловно, впервые попавшему сюда путешественнику трудно было бы найти вход в речку — так он был с двух сторон увит густыми лианами.

Любой человек, пусть он даже совсем равнодушен к красотам природы, не остался бы безучастным, увидев картину, которая открывалась перед его глазами, когда гайола вошла в спокойные воды безымянного притока. Невозможно описать словами то впечатление, которое охватывает вас, когда в первый раз вступаете в лес, весь увитый орхидеями. Даже Ассис, видимо очень часто наблюдавший подобную картину, и тот не мог не прищелкнуть языком. Это была настоящая оргия цветов.