Амазонка из злачных мест

— Еще не знаю, но очень хотела бы все выяснить. Для начала расскажите мне о том, что вам в тот день поведала Евдокия и говорили ли вы об этом с кем-то еще, — попросила я.

— Мы — подруги, — вместо конкретного ответа произнесла Фимушкина. — Вполне естественно, что она со мной всем делится. И про показ рассказывала, и про то, что во время него случилось. Я сама пойти тогда не смогла, мы с мужем к его родителям в Петропаловск на неделю уезжали, вернулись только вчера. Евдокия мне сразу позвонила и обо всем рассказала. Это ужасно, то, что там произошло.

— Ну, раз Евдокия вам уже звонила, могу предположить, что вам известно и о том, что на месте убитой должна была быть она сама, — не отрывая взгляда от лица женщины, заметила я.

— Нет, этого она мне не говорила, — явно врала мне прямо в глаза Фимушкина.

— Странно, — усмехнулась я. — А мне почему-то казалось, что вы лучшие подруги и во всем доверяете друг другу. Вы же сами только что об этом сказали.

— Да, сказала, но… — заволновалась Фимушкина. — Но по телефону ведь обо всем не поговоришь.

— Зачем вы пытаетесь сделать из меня идиотку? — напрямую спросила я. — Неужели вы думаете, что я в это поверю? Какие цели вы преследуете, обманывая меня?

— Да никаких целей у меня нет, вы что, — заволновалась женщина. — Я и в самом деле не помню. Может, она что-то и говорила, но я сейчас нахожусь под впечатлением от поездки к родственникам и просто никак не соберусь с мыслями.

— Вспомнить то, что говорила вам Евдокия, вы вполне можете, — едва не вспылила я. — Речь шла об убийстве, этого так просто не забудешь.

— Хорошо, я подумаю, — надулась Фимушкина. Затем она сделала вид, что действительно о чем-то думает, а через три минуты произнесла: — Евдокия мне просто похвалилась, что будет показывать главное платье. Она очень радовалась, что выбрали ее.

— Так значит, все же говорила, — обрадовалась признанию я. — Ну вот, а вы утверждали обратное. И как вы прореагировали на это сообщение?

— А как я должна была? — вопросом на вопрос ответила Фимушкина. — Конечно же, порадовалась за нее.

— Хорошо, тогда скажите, как давно вы знакомы с Евдокией и какие у вас с ней отношения? — решила немного иначе подойти к интересующим меня моментам я.

— А почему вас это интересует? — насторожилась женщина.

Я не стала скрывать своих истинных целей:

— Потому что у меня и у ее мужа возникло предположение, что кто-то из близких людей, знающих о том, что Евдокия станет демонстрировать главную модель, воспользовался этими сведениями и попытался ее убить.

— И вы решили, будто это сделала я? — охнула Фимушкина. Я не успела ответить — женщина дала выход своим эмоциям: — И это я получаю от лучшей подруги! Да как только она могла подумать о таком? Я ведь никогда ей ничего плохого не делала, всегда к ней хорошо относилась. Нет, просто не могу в это поверить!

— Не надо так волноваться, — спокойно заметила я, — я ведь, кажется, не говорила вам, что этого мнения придерживается и сама Евдокия. Возможно, вам все же удастся вспомнить что-то важное, что может иметь хотя бы косвенное отношение к случившемуся.

— Я сказала вам все, — отрезала Любовь. — Если этого недостаточно… Что ж, значит, ничем не могу помочь.

После этого женщина демонстративно встала, давая понять, что разговор на этом закончен.

— Мне пора в салон. Извините, но у меня просто нет времени на разговоры с вами. Приятно было познакомиться.

Мне тоже пришлось встать и направиться к двери. Было очевидно, что Фимушкина что-то скрывает. И я даже немного злилась на себя за то, что сразу сообщила ей о случившемся и тем самым спугнула. Могла ведь и осторожно выведать нужную информацию! Ну почему я сглупила и не сделала этого? Ладно, теперь уже поздно давать задний ход. Сама виновата.

Выйдя из дверей квартиры Фимушкиной, я на минуту задержалась на крыльце.

«А не заглянуть ли еще и к соседям Фимушкиной? Вдруг они знают Евдокию и даже могут поведать кое-что об отношениях между женщинами? По крайней мере, попытаться стоит», — подумала я.

Приняв такое решение, подошла к соседней двери и постучала, не сразу заметив, что она-то как раз оснащена звонком. Мне открыли, предварительно спросив, кто это. Я, как обычно, соврала, назвавшись работником милиции. Похоже, наших стражей порядка уважают — дверь мне открыли тут же. Женщина очень маленького роста, немного полноватая, но весьма миловидная, удивленно уставилась на меня.

У женщины, выглядевшей лет на тридцать, были очень густые каштановые волосы, собранные в хвост. Не совсем правильные черты лица в совокупности образовывали очень миловидное личико с обворожительной улыбкой и добрым взглядом. Обладательница такой улыбки по определению неспособна на злые поступки. Женщина не вызывала у меня никакой настороженности. Она напоминала кроткую овечку. Хотя, возможно, я и ошибалась.

Женщина была одета в строгий брючный костюм синего цвета, отделанный по краю рукавов и воротника машинной вышивкой в виде черных цветов. Наряд завершали черные туфли на очень высоком каблуке. Одним словом, женщина выглядела элегантно.