Амазонка Риш

– Нет! – ответил страж, и Риш вздрогнула, потому что на этот раз его голос вдруг прозвучал мягко и знакомо: – Мама ждет тебя ужинать!

– Папа! – воскликнула амазонка-воительница голосом тринадцатилетней девочки.

Ариша сняла очки-визоры и недовольно обернулась. В дверях стоял отец, сложив руки на груди.

– Ну па-ап! – канючила она.

– Аришка, ты же знаешь, мама не любит, когда ужин стынет.

Ариша вздохнула так, будто, как минимум, рухнул мир.

– А почему хода нет? – спросила Ариша, пока папа разворачивал ее кресло, старательно маневрируя так, чтобы вытянутая вперед нога дочери не ударилась о дверной косяк.

– Потому что не готово, программа не дописана, – признался папа. – И, если честно, все потому, что я еще не придумал, какой необычный заход сделать. Вот что бы ты хотела увидеть там, за вратами?

Ариша посмотрела на папу через плечо, на его лице явно читалась растерянность, смешанная с недовольством самим собой. Дочь опять вздохнула: такое выражение означало одно – папа в тупике. А он не любил в них попадать.

– Не знаю, – призналась Ариша, расстроившись, что в ближайшее время ей не удастся доиграть. – Но я ведь и не должна знать заранее, а то неинтересно будет. Ты сам так всегда говоришь.

– Говорю, – повторил за ней папа.

– Но ты что-нибудь придумаешь, папуль, обязательно. – Ариша постаралась вложить всю свою уверенность в эти слова, но не сработало.

– Буду стараться, – как-то вымученно согласился папа.

Ариша поняла: нужно сменить тему на ту, которую отец любил и мог обсуждать часами – детали, подчеркивающие особенности его персонажей.

– Пап, а откуда берутся такие жуткие голоса у героев?

– Секрет фирмы, – шепнул отец и подкатил инвалидное кресло к обеденному столу.

– Ну пап?!

– Не сработает! Даже не пытайся и на этот раз отвлечь меня разговорами! Не хочу снова получить нагоняй от твоей мамы.

И он с любовью посмотрел на красивую, но в данный момент хмурую женщину в ярко-красном переднике, которая уже сидела за столом в ожидании мужа и дочери:

– Все не наиграетесь? – устало вздохнула она, но тут же улыбнулась Арише.

– Мама, ну ты же знаешь, без меня папе никак. Я – первый его критик.

– Знаю-знаю, и самый строгий! Как нога сегодня? – спросила мама.

Ариша уловила нотки волнения. С чего бы? Просто перелом ноги.

Девочка поморщилась. Ее всегда и все считали слабым, болезненным ребенком, но она себя таковой не считала никогда, поэтому не задумываясь, без страха лезла на рожон, в гущу событий, да и просто туда, где нужно было испытать себя на прочность. Выходило не всегда удачно. И прочность порой подводила. Вот как сейчас.

Ариша хмуро посмотрела на громоздкую конструкцию, которая стала частью ее тела и уже порядком утомила. Ей надоело и сидеть в этом дурацком неповоротливом кресле, и чувствовать эти железки в ноге, а то, что она не может бегать и прыгать, как раньше, и вовсе страшно бесило… Это еще мягко сказано! Она даже просто пройтись по своей комнате не может. Ариша возмущенно фыркнула, словно в подтверждение своих мыслей. И тут же спохватилась: маму не надо расстраивать. Она и так постоянно из-за всего расстраивается.

– Заживает, – уверенно выдала Ариша, улыбнувшись и искренне надеясь, что так и будет в ближайшем будущем.

Вот уже месяц, как она буквально неразлучна с инвалидным креслом, и сидеть в нем ей предстояло еще столько же. А все из-за неудачного падения с самоката. Это Женька Беспалов подбил ее попробовать сделать то сальто с вывертом, взял «на слабо». И она повелась! Теперь вот «наслаждается» переломом ноги от бедра до ступни в нескольких местах, носит аппарат Илизарова и просиживает в инвалидном кресле.

Одна радость – папа-программист работал над новой компьютерной игрой, и Ариша с удовольствием ее тестировала.

Но дело застопорилось. Мифические герои добирались до заветных врат, а дальше – стоп. И что там их ждет, отец никак не мог определиться, почему-то никак не клеилось. «Пазл не складывается!» – то и дело ворчал он, сидя за компьютером.

В свои тринадцать лет Ариша обожала три вещи: читать мифы, кататься на скейте и помогать папе в создании компьютерных игр.

Мама же была терапевтом и предпочитала реальность всяким там мифическим мирам.

– Мам, а когда эту железяку с меня снимут? – Ариша указала вилкой на свои оковы.

– Это не железяка, а аппарат Илизарова. Когда время придет, тогда и снимут, – ответила мама в привычной ей манере: поучительно.

Она вообще всегда говорила прямо, открыто, понятно всем и каждому. А вот Ариша с папой любили метафоры и аллегории, за что нередко натыкались на мамин укоризненный взгляд и требование отвечать нормально.

– А когда время придет? – не отставала дочь.

– Травматолог решит. Ешь давай. – Это значило, что тема развитию не подлежит.

Ариша только сейчас поняла, как проголодалась. И принялась уплетать за обе щеки. Мама посмотрела на нее и улыбнулась.

– Проголодалась амазонка-то наша.

Папа хмыкнул.

– Еще бы! По лесам набегалась.

– А уроки ты сделала, амазонка? – спросила мама, снова напустив во взгляд строгости.

Ариша кивнула, уткнувшись носом в тарелку.