Амазонки

– Может, воля богов свершилась над нею? – громко спросила Атосса, обращаясь уже не к царице, а к толпе. – Может, они убрали лжесвидетельницу, чтобы восторжествовала правда? Истина есть – Лота свершила кощунственный грех. Многие видели, как мужчина, да будет проклято его имя во веки веков, убил ее. Значит, он был жив, хотя Годейра клятвенно заверяла Священный Совет, что сама видела, как Лота бросила мертвое тело в озеро. Нам стоит спросить тебя: а сама царица убила ли своего трутня, как повелевает завет? Не вместе ли с Лотой свершили они черное дело греха? Мы вопрошали богов, и боги ответили нам: да, вместе. И еще сказали нам боги: все деяния царицы, направленные против храма великой богини, против ее заветов, сплелись в одну греховную цепь. Эта цепь порвалась минувшей ночью и больно ударила одним концом меня, другим – царицу Годейру. Разгневанная и суровая явилась в сновидении великая богиня Ипполита. Ее слова настолько жестоки и страшны, что я не смогу повторить их вам; Пусть ясновидящая Гелона расскажет вам об этом сновидении.

Площадь, притихшая было при первых словах Атоссы, загудела, гнева великой богини боялись все. Гелона встала на место Атоссы и заговорила громко, чтобы перекрыть шум толпы:

– Не раз и не два приходила ко мне в сновидениях царственная воительница. Но такой гневной я не видела ее ни разу. Угрюмым и суровым было ее светлое чело, страшен ее указующий перст. Нет, она не говорила мне, она словно отрубала слова своим грозным волшебным мечом и бросила мне в лицо. «Скажи настоятельнице храма моего, – гремели ее слова, – что она в послаблениях грешницам притупила разум свой и перестала понимать мои знамения. Разве не явственным был знак о том, что царица и Лота преступили великий завет мой? Вы не поняли его. Я дала вам богорожденную Агнессу – вы не приняли ее. За грехи царицы и за ваши грехи я дважды наказывала Фермоскиру засухой, недородами и неудачами в боях. Вы не вняли моему гневу. Рукой Ликопа я убила Лоту, промыслом своим я в эту ночь умертвила лжесвидетельницу Рутулу – неужели и теперь вы не поймете меня?! При этих словах великая богиня выхватила из ножен меч и подняла его к небу. Сверкнула молния, ударил гром, и в холодном поту проснулась я. За стенами храма бушевала гроза – вы сами знаете, какая была прошедшая ночь. Полная страха и смятения, я побежала в покои Священной. Вот поэтому сегодня мы вышли к вам на совет.

Годейра поняла, что она погибла. Она стояла перед агорой, склонив голову и опустив плечи. Самое страшное было в том, что она поверила в слова Гелоны и мысль о защите казалась ей бесполезной.

Атосса повернулась к храму, упала на колени, подняла руки к небесам и воскликнула:

– Ты слышишь нас, великая наездница! Ты видишь нас, премудрая дочь Арея и Афродиты. Вся Фермоскира стоит перед тобой на коленях и просит прощения за свои грехи. Спаси и помилуй нас!

– Спаси и помилуй! – грянула коленопреклонная толпа.

Никто не заметил, как встала Чокея, поднялась по лестнице ближе к храму, опустилась на колени рядом с Гелоной. Жрицы и толпа неистово молились, и Чокея заговорила над ухом ясновидящей:

– Поверь мне, я сейчас поднимусь во весь рост и крикну на всю площадь, что я нарушила приказ царицы и пустила тебя к Беате. Я позову сюда стражниц темницы, где сидела Рутула. Они скажут, что видели Антогору около окон темницы, а рабыня умерла от укуса змеи. И тогда Беата скажет правду. Не может быть, чтобы…

– Подожди, – перебила ее Гелона. – Не надо.

Ясновидящая подошла к Атоссе и зашептала ей на ухо…

Священная локтем оттолкнула Гелону и поднялась с колен. Она всегда принимала свои решения быстро.

– Великая богиня Фермоскиры! Всеблагая Ипполита! – Атосса снова вознесла раскинутые руки к небу. – Укажи нам истинную виновницу всех бед и грехов наших, и мы покараем ее!

– Укажи нам, – вторила толпа, – и мы покараем ее!

Затихла площадь, затих город. Кажется, еще ниже опустились тяжелые облака, они медленно плыли над карнизом храма.

Расчет Атоссы, как казалось ей, был верен. Воля царицы Годейры была уже надломлена. Она уже сейчас наполовину верит в свою виновность. И стоит вопросить богиню, царица не выдержит и сама крикнет: «Карайте меня, я виновата!»

Может быть, это так и случилось бы. Годейра стояла на коленях и с ужасом глядела на двери храма. Ей казалось: вот сейчас они распахнутся, великая наездница выйдет к алтарям и поразит ее копьем. Лучше не ждать этого страшного мига… Она уже поднялась, чтобы крикнуть: «Я виновата!», но вдруг увидела, как под портиком храма, около колонны, появилась слепая Ферида. Толпа охнула. Сначала ее приняли за богиню Ипполиту, но Ферида подняла руку и громко произнесла:

– Покарайте меня. Я виновата в бедах и грехах Фермоскиры, я сеяла сомнения в богоданности Агнессы, я заслуживаю смерти.

Толпа могучей волной плеснулась на лестницы храма, еще минута – и Фериду поднимут на копья, растерзают и бросят под копыта коней.

Но между Феридой и толпой встала Атосса:

– Стойте! Назад! Назад, говорю я вам!

Когда людская волна откатилась на площадь и шум стих, Атосса сказала: