Амазонки

Вечерами, когда поднимается ветер и когда море бьет тяжелыми волнами о камни, на берег собираются рыбачки. Они садятся на открытом месте и ждут. Позднее приходит Ферида с кифарой. Она садится на согретые за день камни, рыбачки окружают ее, и начинается песня. Слепая поет о давних деяниях богов, о войнах, которые вели ареянки, о подвигах праматери амазонок.

Этим безобидным сборищам не препятствовал никто. Гоплитки, охраняющие рабынь, ничего опасного в этом не видели – место на берегу открытое, бежать отсюда немыслимо.

На западе расстилается безбрежное море, с севера востока лучше всякой охраны сторожит рабынь горная гряда, бежать на юг мешают мутные воды Фермодонта, впадающего в море.

Послушать Фериду приходят не только пленницы, но и надсмотрщики – метеки. Иногда и гоплитки садятся на теплые камни, чтобы насладиться пением слепой педотрибы, а заодно и узнать: не замышляют ли «тела» о побеге?!

В хорошую погоду на берегу собирается множество женщин, при ветре, когда море шумит, приходят немногие.

В этот вечер на море разыгрался шторм. Высокие валы хлещут о берег, ветер срывает с гребней волн соленую воду и мириадами брызг разносит ее по взморью. Казалось, никто не захочет в такую погоду выйти к морю, и поэтому берег пустынен. Даже опрокинутые на берегу лодки никто не охраняет – гоплитки ушли в укрытие.

Стонет и ревет море. Низкие тяжелые облака, кажется, прикасаются к пенным гребням высоко взметающихся волн, небо и море смыкаются в едином водовороте, наполняя воздух гулом, сыростью и мглой.

Но что это? Склонившись навстречу ветру, к берегу шагает женщина. Пеплос ее намок и блестит, облегая худое тело. Судя по тому, что в руках необычной женщины посох и она им ощупывает дорогу, можно судить, что это слепая.

Ну да, конечно, это Ферида. Вот и кифара под пеплосом. Неужели она собирается петь в эту страшную непогодь? Неужели кто-то придет ее слушать?

Смотрите, со всех сторон к Фериде подходят женщины: одна, вторая, третья, четвертая… Их лохмотья прилипли к телу, женщины, упрямо сопротивляясь ветру, идут к назначенному месту.

– У нас мало времени, – сказала Ферида, когда женщины сошлись за большим камнем. – Говори ты первая, Лика.

– Я была в Гноссе, – Лика, высокая, похожая на мужчину метека, выступила вперед. – Рыбачки, все как одна, готовы пойти за тобой и Мелетой, если…

– Не так громко, Лика. Не забывай, слепые хорошо слышат и в бурю.

– Если и другие метеки пойдут с нами, то к рыбачкам присоединятся и виноградари.

– А как ты думаешь, метеки с виноградников пойдут? Они же вольноотпущенные.

– Это только так считается. Они, как и рабыни, под пятой гоплиток. И если мы сумеем перебить охрану, они сделают то же. Я уверена.

– Говори ты, Аноха.

Аноха, молодая, совсем еще девочка, загорелая до черноты, заговорила торопливо:

– Я из Лампиды. Пастушки только и ждут, чтобы подняться на жирных. Они верят в успех нашего дела. Такого еще не было в Фермоскире, чтобы за рабынь встали такие уважаемые люди – благородная педотриба и дочь полемархи Лоты.

– Ты им сказала, что они могут погибнуть?

– Сказала. Они говорят: все равно мы едохнем здесь. Нам нечего терять.

– Говори ты, Енарея.

– Мне не удалось поговорить ни с кем. Меня заметила охрана, и я еле скрылась. Но я думаю, все каменоломни восстанут.

– Что ты скажешь, Кинея?

– Ты посылала меня в Леагры. Там я видела Гелону и с нею храмовых амазонок.

– Вот как? Леагры принадлежат царице. Что там делает храмовая?

– Не знаю. Будто бы там хотят строить храм. Гелона приехала выбирать место.

– У тебя есть верные люди в Леаграх? Ты велела следить им за этой змеей?

– Велела. Если что – нам донесут. И еще хочу сказать…

– Подожди, Кинея. Я слышу стук весел.

– Что ты, Ферида? Кто осмелится выйти в море в такую погоду, – сказала Лика, вглядываясь в волны.

– Ты не туда смотришь, моя девочка. Погляди на реку. По Фермодонту кто-то плывет.

– Тогда нам нужно уходить. Если заметят…

– Верно, Аноха. Расходитесь, а я останусь. Мне можно ходить всюду и в любое время. Идите.

Когда женщины разошлись, Ферида пошла к берегу реки.

Говорят, от любви до ненависти – один шаг. От ненависти до любви – тоже. Мелета сама не понимала, за что она так сильно полюбила молодого охотника. Может быть, за то, что Арам горячо предложил ей помощь в вызволении Фериды. Или за то, что искусен в охоте, – пока Мелета жила у родителей, они ходили с Арамом и на лису, и на зайца, и на оленя. Девушка хоть и вышучивала все время парня, но не переставала им восхищаться. Даже за то, что он пытался угнать ее лошадей, она мысленно хвалила Арама. Она понимала: чтобы спасти друзей, он рисковал жизнью. А может, Арам покорил ее нежностью? Кто знает? В Фермоскире Мелета видела только зло и жестокость, нежность там презиралась. Но как прожить женскому сердцу без нежности?

Хети шутил над Арамом:

– Эх ты, как заарканила она тебя, так и бегаешь за ней, как на веревочке.

Вечерами они все вместе обдумывали поход, днем коптили мясо и рыбу в дорогу, сушили сухари, готовили одежду, обувь и оружие. Было решено идти вчетвером.