Амбиции решают. Как научиться идти на риск, разрушать границы и создавать успех на своих собственных условиях

Бедные мои родители! Когда я подросла и узнала правду о Санте, мама с папой разрешили мне тихонько спускаться вниз и помогать им создавать ночное рождественское волшебство. Тогда я впервые поняла, в какую почти невероятную ситуацию поставила их в отеле. Мама с папой всегда любили меня такой, какой я была – берущей инициативу в свои руки, амбициозной, прагматичной девочкой, – но они никогда не позволяли мне забыть ту неловкую ситуацию.

Как вы уже увидели, родители были целеустремленной парой. И одной из самых важных целей их жизни было вырастить каждого из детей так, чтобы у нас была хорошая жизнь, сильный характер и прекрасное образование. Решение этих задач требовало как творческого планирования, так и дисциплины, чтобы следовать плану.

В нашей семье добытчиком был отец. Каждое утро он надевал костюм с белой рубашкой и галстуком и тратил час в один конец, чтобы добраться до своей работы в IBM. У него не было высшего образования, но он был умен и от природы наделен способностями инженера. Папа мог построить и починить все, что угодно. Многие годы назад он получил работу по ремонту пишущих машинок в IBM и, в конце концов, дорос до руководителя отдела обслуживания.

Мама, которая получила высшее образование и обладала самыми разными умениями – от рукоделия до финансов, – предпочла остаться домохозяйкой. Это соответствовало ее ожиданиям и духу времени. Как и отец, мать тоже была амбициозной. Сегодня большинство людей связывают амбиции с карьерными устремлениями, но я понимаю это качество по-другому. Для меня амбиции означают кропотливо и целенаправленно работать над тем, чего ты хочешь получить в жизни. У мамы такой работы было в избытке.

Общей целью родителей было вырастить хорошо образованных, воспитанных детей, которые могли бы заработать себе на жизнь и заниматься тем, чем им захочется. Как много раз повторял отец, мама была в нашей семье сержантом-инструктором, поддерживающим порядок и дисциплину. Она следила за всеми делами, вела бюджет и еще и веселилась. Ее ресурсы, направленные на продвижение нашей семьи, были просто бесконечными. Она делегировала каждому из нас, детей, домашние обязанности. В день папиной зарплаты мать выделяла карманные деньги всем, в том числе и отцу. Строго контролируя бюджет, она находила средства оплачивать дополнительные занятия, начиная со спорта и герл-скаутов и заканчивая верховой ездой, и делала все это, не забывая откладывать деньги на колледж для нас всех. С одной зарплатой это было нелегко, но родители справились.

И мы много веселились. Мы обожали играть в настольные игры: Candy Land, Sorry! Yahtzee, Go Fish, War и Spit. Мы любили воображать и бегать на улице. Но любимым развлечением было бороться с отцом, когда он приходил домой с работы. Он пытался опрокинуть всех нас четверых на пол одновременно. По большей части, ему это удавалось. Он был сильным, быстрым и достаточно умным, чтобы перехитрить нас и оставить захлебываться оскорбленным смехом. После этого мы все вскакивали и бежали за стол, где мама подавала домашнюю еду, обязательно со «сладостями» – так мы в детстве называли любой десерт. У меня до сих пор стоят перед глазами родители, сидящие за столом. Мама была высокой для женщин своего поколения, имела хорошую фигуру и осанку, благодаря занятиям балетом. Папа был чуть ниже 180 сантиметров, крепким и мускулистым. Его ореховые глаза контрастировали с карамельной кожей, и они всегда сверкали, когда он рассказывал нам истории, особенно – о семье.

Одна из его любимых историй обо мне произошла в Филадельфии, когда мне было года четыре. Отец делал какую-то работу на крыше дома. Мама послала меня на улицу «покрасить дом». Эта покраска заключалась в том, что мне давали песочное ведерко с водой и пищевым красителем и кисточку, и я наносила эту воду на стены. Очевидно, мне очень нравилось «красить дом», когда папа работал на улице.

Тем не менее, когда я увидела отца на крыше, мне это совсем не понравилось. Я закричала, что он упадет и сломает шею. Когда он не слез, я начала маршировать с кисточкой вдоль стены дома и вопить: «Папочка, ты упадешь и сломаешь шею! Папочка, ты упадешь и сломаешь шею!» Снова и снова я декламировала эти слова, как это может делать только четырехлетка. Отец начал терять терпение. Мои вопли действовали ему на нервы. Он крикнул вниз, в дымоход, чтобы мама забрала меня в дом, пока он действительно не упал и не сломал шею.

Наше детство, во многих отношениях, было нормальным и счастливым. Но за пределами дома жить было не так легко. Мы с сестрами и братом появились на свет вместе с Движением за гражданские права, и, пока мои бесконечно целеустремленные родители растили детей, вокруг нас кипело расовое противостояние. Рождественский сочельник 1968 года был не первым и не последним случаем, когда я видела, как мои родители показывают невероятную силу характера.