Амбивалентность P.S: Я научу тебя любить (СИ)

Когда была маленькой, у меня была привычка — рисовать на зеркалах. Тогда это казалось увлекательным и забавным. Думала, что матери или отцу будет приятно утром, когда они зайдут в ванную комнату, увидеть надпись с признаниями в любви или пожеланиями доброго утра. Но почему-то они не могли оценить доброту намерений маленькой Камилы.

Уже потом, став взрослее, поняла, что дело было в том, что я рисовала зубной пастой и чистоплотная мама опаздывала на работу, оттирая рисунки. За шалости мне сильно прилетало, и я на всю жизнь запомнила, что зеркало должно быть чистым. И сейчас я могла только представить, как бы на меня ругалась мама за разбитое зеркало.

Я рассказывала вслух свои воспоминания и переживания, параллельно вытирая слезы. Назар молча меня слушал и все также крепко прижимал к себе.

— Но она мне больше ничего не скажет, — скулила я, — потому что ее больше нет. Я могу хоть все зеркала в доме разрисовать автомобильной краской, но мне ничего за это не будет, понимаешь? Ее нет. И папы тоже.

— Они есть, — хрипло сказал Назар, — они живы, пока ты помнишь о них. Память, удивительная штука. Только она в силах подарить нам бессмертие. Помни про них, и они будут жить. Вот здесь, — он приложил ладонь к области, где располагалось мое сердце.

— Когда я смогу увидеть их? — мой голос прозвучал едва слышно.

— Завтра будут похороны. Я отвезу тебя.

Глава 25

Назар сдержал свое слово. Он позволил мне побывать на похоронах родителей и сейчас я подъезжала к кладбищу как публичная личность — в окружении охраны. Перед тем, как выпустить меня из автомобиля, Вадик еще раз проверил надетый на меня предусмотрительно бронежилет. Без него муж категорически отказывался отпускать. Сам же он отказался ехать, списав отказ на важные дела.

Зато Вадим был рядом. Раньше я считала его раздолбаем, который чудом устроился работать телохранителем, но сейчас видела, как он работал. Парень координировал нескольких телохранителей, которые были незаметны моему взгляду и контролировал обстановку, в то время как рядом стояли суровые ребята из охраны Назара.

Я покосилась на Вадика и задумалась: интересно, если он был рядом с нами в тот день, удалось бы всего избежать?

Я так и не поняла, где был телохранитель в тот момент. Но факт остается фактом — все ребята погибли, а Назар переживал потерю людей. Мне он естественно ничего не говорил, но я случайно слышала, их разговоры с Вадимом. Муж оказался не таким черствым, как могло казаться на первый взгляд.

На кладбище было большое скопление людей. Неудивительно. Родители были далеко не последними людьми в этом городе. Многие пришли, чтобы попрощаться с ними. Ко мне подходили знакомые и нет люди, которые тем или иным способом были связаны с нашей семьей. Все хотели выразить своё соболезнование. Я только кивала в ответ, наблюдая из-под черных очков за тем, как закидывают землей маму и папу.

— Вот и все, милые. Я даже не смогла увидеть вас, настолько эти ублюдки поглумились над вами. Но ничего, я отомщу. Я клянусь, что отомщу за вашу смерть, — шептала себе под нос.

— Камила, уходим, — тихо сказал Вадик и начал уводить меня с кладбища.

Я пыталась запомнить всех людей, которые были здесь. Была уверена, что убийцы тоже находятся здесь и мне хотелось их увидеть. Казалось, что смогу сразу узнать их, почувствовать. Но Вадик заметил мои действия и шикнул:

— За тебя это делают обученные люди. Не привлекай к себе внимание.

Мы уже практически дошли до машины, как ко мне подбежала Алиса. Вдалеке я видела, что к Глеб паркует свой мот и тоже направлялся к нам. Остановив сразу отреагировавших охранников, я бросилась в объятия к лучшей подруге.

— Камилочка, родная моя! Как же я рада, что с тобой все в порядке, что ты жива и невредима, — Алиса подозрительно посмотрела на мои кулаки, которые были перебинтованы после битвы с зеркалом.

— Все хорошо. Я просто немного психанула, — пояснила я подруге и кивнула Глебу в знак приветствия.

Вадик разрешил нам поговорить в машине, отъехав от кладбища на незначительное расстояние. В салоне мы могли немного поболтать, хотя разговор не шел. Было слишком сложно и Вадим грел уши.

— Ты обращайся к нам, мы всегда поддержим тебя, — гладила меня по руке Алиса, — я очень переживаю за тебя.

— Спасибо, я так люблю тебя, Лисён, — я обняла девушку и с трудом удержалась, чтобы не заплакать. — Глеб, как у тебя дела? — обратилась к другу, который все это время молчал.

— Я вполне ничего, как обычно. По сравнению с тобой, вообще шикарно. Но это меня не радует, — парень грустно улыбнулся и поджал губы.

— Все что у меня осталось на память, это наше совместное фото, — я протянула Глебу подвеску Ильяса, — смотря на него я думаю, что наша память — это обычная флешка, которую стоит отдать тому, кто сможет сберечь ее, обезопасив меня от страданий.

Друг открыл кулон и закивал головой:

— Ты всегда можешь рассчитывать на нас с Алисой, мы же друзья — с этими словами он протянул мне кулончик, в котором я знала, больше нет флешки. Глеб всегда был смышлёным парнем и «ловкость рук и никакого мошенничества», это про него.