Амбровое дерево

– И это хорошо, что он так поступил, – сказала Линдси. – Когда мне сказали, что я беременна, я едва не свихнулась. Мне была невыносима мысль о том, что во мне есть частичка Фрэнка Андерсона. Это было все равно, что быть изнасилованной снова и снова, но на этот раз это было уже не остановить.

Она посмотрела на свои руки, и я заметила, что она снова надела одежду с длинными рукавами.

– Я пыталась покончить с собой. Каждый раз, когда они оставляли меня одну больше чем на минуту, я пыталась это сделать. Я ненавидела этого ребенка. Если единственный способ избавиться от него – это покончить с собой, то именно это я и должна была сделать. Пока не родился ребенок, они приставили ко мне круглосуточную охрану. А потом, когда он родился, я даже смотреть на него отказалась. Мне было все равно, что с ним случится.

Коди обнял ее за плечи.

– Ник взял на себя всю ответственность за Дэниела. Когда Линдси отказалась от своих прав на него, Ник усыновил его. Ты знакома с Боуи Грантом?

Я кивнула.

– Ну, Ник познакомился с Боуи, когда тот навещал Линдси в больнице. Боуи ушел на пенсию, у него не было семьи, и он вроде как взял Ника под свое крыло. Когда приехал Дэниел, Боуи переехал к ним и заботился о ребенке, пока Ник работал. Линдси пролежала в армейском госпитале еще четыре года, пока не закончилась служба Ника.

Она кивнула.

– После того, как ребенок появился на свет, они назначили мне программу медикаментозного лечения, и постепенно мне стало лучше, хотя я все еще была далека от того, чтобы быть нормальной. К тому времени, как Ник поступил на работу в нефтяную компанию, врачи решили, что я уже достаточно продвинулась, чтобы покинуть больницу и жить одна. Поэтому я поехала с ними, когда они переехали в Саудовскую Аравию. Но я все еще едва могла выносить вид Дэниела. Я не горжусь этим, но ничего не могу с собой поделать. Когда я смотрела на него, то не видела Дэниела. Я видела Фрэнка.

Мои ладони были скользкими от пота, и я вытерла их об одежду, когда откинулась назад.

– Но ты, должно быть, жила с ними?

– Нет. Ник договорился с компанией, чтобы у меня была своя квартира. Я все еще ходила к психиатру, и как только Дэниел пошел в школу, Боуи взял на себя заботу обо мне.

Я попыталась расслабиться, но чем дольше мы разговаривали, тем больше я злилась и напрягалась.

– Дэниел сказал, что это ты уговорила Ника вернуться домой.

В ее глазах появилось какое-то отстраненное выражение, и она грустно улыбнулась.

– Бедный Ник. Он пытался защитить и меня, и Дэниела, хотя был очень несчастен. Мы все знали, что он не может забыть тебя, что он все еще любит тебя. Я больше не могла этого выносить, не могла позволить этому продолжаться. Чувство вины съедало меня заживо. Я знала, что, если кто-то из нас хочет иметь шанс на нормальную жизнь, я должна вернуться и посмотреть в лицо прошлому. Я должна была все исправить.

– И что же ты теперь будешь делать? – я заставила себя сложить руки на коленях.

Ее взгляд снова сфокусировался и встретился с моим.

– Я собиралась пожить некоторое время с матерью, но Коди убедил меня остаться. Видишь ли, Дэниел еще не знает всей правды. Он все еще думает, что Ник застрелил Фрэнка. Я не знаю, как он отреагирует, когда узнает, что произошло на самом деле, но он заслуживает знать, почему его мать все это время игнорировала его. И я действительно хочу попробовать узнать своего сына получше.

После этого они не стали надолго задерживаться. Я проводила их до двери и отперла ее, чтобы выпустить наружу, едва сдерживая гнев. На пороге Линдси остановилась и положила руку мне на плечо.

– Пожалуйста, прости Ника. Он так сильно любит тебя, и так боялся, что ты возненавидишь его, когда узнаешь правду.

Я не ответила ей, и ее рука упала, а в глазах появилась печаль.

– С тобой все в порядке? – спросил Коди.

– Я в полном порядке, – мой спокойный тон хорошо скрывал кипевшее во мне смятение..

– Если я тебе понадоблюсь...

– Я позвоню, – перебила я его.

Я хотела, чтобы они ушли из моего магазина, исчезли с моих глаз.

Я заперла за ними дверь и вернулась в свой кабинет, остальная часть магазина была погружена в темноту. Я медленно опустилась на стул и закрыла лицо руками. Время ползло незаметно, пока я сидела там, обдумывая каждую деталь услышанного. И с каждым тиканьем часов росла моя ярость.

Я знаю, о чем вы думаете. Любой здравомыслящий человек пришел бы в восторг от того, что Ника, наконец, оправдали. Любая здравомыслящая женщина была бы вне себя от счастья, узнав, что мужчина, которого она любила, не обманул ее, что он действительно любил ее.

Но я не была рациональным человеком.

Вы должны помнить, что в течение пятнадцати лет я изо всех сил старалась заставить себя ненавидеть Ника. В течение пятнадцати лет я обвиняла его в смерти Кэти. В течение пятнадцати долгих, мучительных лет я обвиняла его в том, что он не хочет меня. Единственное, в чем я его не винила, так это в том, что он уехал. За то, что бросил меня, да. Но не за то, что уехал. Я думала, что у него не было выбора, что его заставили это сделать.