America Latina, или повесть о первой любви

Каждый год они собираются в этих водах и весело проводят время, без конца выпрыгивая из воды и исполняя друг другу свои песни. Зачем они прыгают, никто не знает, но зрелище фантастическое, особенно если подойти совсем близко. Огромная черная туша вылетает из воды, вращаясь вокруг своей оси, и валится плашмя, размахивая длинными, как крылья, белыми грудными плавниками. При этом в лодку выплескивается не меньше тонны воды, а грохот стоит такой, что его слышно за сотни метров. Мы видели и одного белого кита, но довольно далеко. У хозяина катера был маленький гидрофон, так что нам удалось послушать песни китов, похожие на музыку Шнитке, прокрученную с замедлением.

На обратном пути мы встретили выпрыгивающего из воды шестиметрового ската-манту (Manta birostris), косяк мелких китов-гринд и дельфинов Stenella, но видели их только мы с кэпом, потому что туристы с непривычки укачались и лежали на дне в луже, не имея даже сил перегнуться через борт, так что я снова имел возможность пообедать за пятерых.

Мокрые и продрогшие, мы выползли из лодки на пляж, и к ночи я уже добрался до города Manta («Скат»). Именно здесь жили отважные мореходы, в X-XIV веках достигавшие на бальсовых плотах Мексики и Чили. Но сейчас в Манте ничего интересного нет, так что я тут же двинулся дальше. Заросшие похожими на бутылки капоковыми сейбами (Ceiba pyntandra) холмы сменились низкорослыми лесами, и вкоре автобус достиг Bahia de Caraquez — города в устье реки San Vincente.

Было уже за полночь, так что я решил скоротать время до рассвета на мягком песочке под бетонной набережной. Рядом росло дерево с большими синими цветами, вокруг которого тучей вились маленькие летучие мышки. Они то и дело забирались в цветы и копошились там, объедаясь нектаром. Я прилег на песок и долго смотрел на черную реку и огоньки на том берегу. Ночные птицы — цапли, авдотки и северные кулики — ходили взад-вперед вдоль кромки берега, прокрадываясь мимо через правильные интервалы времени. В пять утра прилив согнал меня с теплого пляжа, и тут я обнаружил, что возле дерева нет ни одной летучей мышки, а его цветы печально и беззвучно осыпаются один за другим.

За рекой зона воздействия холодного течения кончается — там нет больше холодных туманов, зато много дождей и растут влажные леса. Но я туда не поехал, а ограничился вылазкой на крошечные мангровые островки Islas de Fragatos посередине реки.

Когда-то почти все побережье Эквадора окаймляла полоса мангровых зарослей шириной от ста метров до десяти километров. Но несколько лет назад здесь начали строить пруды для разведения креветок, и в течение короткого времени от мангр остались рожки да ножки. Было создано несколько «мангровых» заповедников, которые постигла типичная для здешних мест судьба. Сейчас креветочный бизнес гибнет — ведь для разведения надо собирать молодь креветок, а размножаются они как раз в манграх. В Серро Бланко американские биологи пытаются восстановить заросли, но результаты их героических усилий пока довольно скромные.

В отлив Острова Фрегатов — действительно два песчаных островка, поросших красными манграми (Rhizophora). Всевозможные цапли, ибисы, кулики и чайки бродят по отмелям, собирая мелкие ракушки. Но вот начинается прилив — и в считанные минуты над водой остаются лишь сами деревья, стоящие на пучках ходульных корней, а вскоре — только их густые зеленые кроны, словно лес растет прямо в воде.

А на вершинах деревьев гнездятся великолепные фрегаты. Их тут около пяти тысяч пар, плюс пушистые белые птенцы в гнездах. Черные с фиолетовым отливом на спине самцы и черно-белые самки морских разбойников парили в небе на длинных крыльях, ссорились из-за веток для гнезд, гонялись за другими птицами и не обращали никакого внимания на людей. Одинокий самец большого фрегата, отличающийся зеленой спиной, грустно сидел на самом высоком дереве. А самцы-хозяева гнезд то и дело исполняли спектакль под названием «место занято, приглашается подруга жизни с серьезными планами на будущее». Они запрокидывали голову и раздували огромный ярко-алый горловой мешок, похожий издали на причудливый качающийся фонарик.

На следующий день в городе ожидались выборы «банановой королевы» (так здесь называют конкурс красоты), но я не стал дожидаться этого увлекательного мероприятия и уехал обратно на юг, в царство туманов. За Гуаякилем началась пограничная зона, и мне пришлось пройти через восемь проверок документов и шмонов, прежде чем я добрался до городка Huaquillas на самой границе (Эквадор, впрочем, считает, что граница проходит на 35 километров южнее). Здесь я поспал немного под кустом и на рассвете, перейдя границу, оказался в похожем на Уакийяс как две капли воды перуанском пограничном городке Tumbez. Передо мной простиралась на 3600 километров огороженная ледяной стеной Анд береговая пустыня, которую я должен был преодолеть, чтобы добраться до заснеженной Патагонии.

Не грусти, я вернусь очень скоро,

Не скучай, время быстро промчится.

Возвращайся в наш солнечный город,

А со мной ничего не случится.

Для тебя там горячая ванна,