Америка

Многое напомнило Карлу о его родине, и он не знал, хорошо ли сделал, покинув Нью-Йорк и отправившись в глубь страны. В Нью-Йорке было море и в любое время — возможность вернуться на родину. И вот он остановился и объявил спутникам, что решил все-таки вернуться в Нью-Йорк. А когда Деламарш просто-напросто хотел потащить его дальше, он не позволил себя тащить и, заявил, что, вероятно, все-таки вправе распоряжаться собой. Пришлось вмешаться ирландцу и объяснить, что Баттерфорд гораздо лучше Нью-Йорка, но лишь после долгих уговоров Карл отправился с ними дальше. И все равно сдвинулся с места не раньше, чем сказал себе, что для него, наверное, лучше идти в такой город, откуда не так уж и легко вернуться на родину. Там он наверняка будет лучше работать и преуспеет, так как бесполезные мечтания не станут ему докучать. Теперь уже он потащил за собой эту парочку, и они так пылко радовались его энтузиазму, что без всяких упрашиваний поочередно несли чемодан, а Карл не мог взять в толк, чем он вызвал у них приступ этой неподдельной радости. Дорога пошла в гору, и когда они время от времени останавливались, то, обернувшись, видели ширящуюся с каждым часом панораму Нью-Йорка и его гавани. Ажурный мост, связывающий Нью-Йорк с Бруклином, висел над Ист-Ривер и, если прищуриться, словно бы подрагивал. Движения на нем видно не было, а под ним протянулась безжизненная гладкая лента воды. Оба города-колосса казались пустыми и никчемными. Домишки и дома-громадины практически сливались в одну сплошную массу. В невидимой глубине улиц, наверное, продолжалась своя жизнь, но с высоты ничего не было видно, кроме легкого марева, которое хотя и не двигалось, но выглядело так, будто его без труда можно разогнать. Даже порт, крупнейший в мире, угомонился, и только кое-где, видимо, под воздействием прежних впечатлений, угадывался продвигавшийся вперед корабль. Но следить за ним долго не представлялось возможным, он исчезал из виду, и найти его снова не удавалось.

Но Деламарш и Робинсон различали, судя по всему, гораздо больше; они указывали направо и налево, обводили жестом площади и парки, приводя их названия. У них в голове не укладывалось, что Карл пробыл в Нью-Йорке больше двух месяцев и не видел в городе почти ничего, кроме одной улицы. И они пообещали ему, если достаточно подзаработают в Баттерфорде, поехать с ним в Нью-Йорк и показать все достопримечательности, в первую очередь, конечно, те места, где можно великолепнейшим образом развлечься. После чего Робинсон во все горло затянул песню, а Деламарш в такт захлопал в ладоши; Карл узнал в ней мелодию из немецкой оперетты, с английским текстом она понравилась ему куда больше, чем нравилась дома. Так под открытым небом состоялось небольшое представление, в котором приняли участие все, только вот город внизу, который якобы развлекался под эту мелодию, похоже, знать об этом не хотел.

Раз Карл спросил, где расположены склады Якоба, и тотчас увидел, как Деламарш и Робинсон наставили указательные пальцы то ли на одну и ту же, то ли на разные, на много миль отстоящие друг от друга точки. Они зашагали дальше, и Карл спросил, когда они смогут, самое раннее, вернуться в Нью-Йорк с достаточным заработком. Деламарш ответил, что, вполне возможно, через месяц, так как в Баттерфорде нехватка рабочих и заработки высокие. Конечно, они сложат деньги в общий котел, чтобы по-товарищески выравнять случайную разницу в заработках. Общий котел Карлу не понравился, хотя он, как ученик, будет, конечно, зарабатывать меньше квалифицированных слесарей. Кроме. того, Робинсон упомянул, что, если в Баттерфорде работы не найдется, они волей-неволей двинутся дальше, чтобы наняться где-нибудь на ферму или, быть может, отправиться в Калифорнию на золотые прииски, что, судя по обстоятельному рассказу ирландца, было ему милее всего.

— Зачем же вы тогда стали слесарями, если теперь хотите податься на золотые прииски? — спросил Карл, с неудовольствием услышав о необходимости столь долгих и небезопасных путешествий.

— Зачем я стал слесарем? — спросил Робинсон. — Конечно же не за тем, чтобы голодать. На золотых приисках хорошие заработки.

— Были когда-то, — заметил Деламарш.

— И остались, — заверил Робинсон и рассказал о множестве разбогатевших знакомых, которые по-прежнему жили там, теперь уже в безделье, разумеется, но по старой дружбе, само собой, помогут разбогатеть ему и его товарищам.

— Мы уж будем добиваться места в Баттерфорде, — заметил Деламарш, словно прочитав мысли Карла, по слова его не очень-то обнадеживали.