Америка

— Он не отвечает, — заметила старшая кухарка.

— Это — самое разумное, что он может сделать, — сказал старший администратор.

— Опять небось что-то придумывает, — сказал старший портье и давешней жестокой рукою бережно разгладил свою бороду.

— Молчи, — сказала старшая кухарка расплакавшейся Терезе, — видишь, он не отвечает; что же я могу в таком случае для него сделать? В конце концов я оказываюсь совершенно права в глазах господина старшего администратора. Тереза, скажи мне, может, я не все для него сделала?

Откуда Терезе было это знать и какой прок в том, что старшая кухарка, обращаясь к молоденькой девушке публично, при этих двух господах, с таким вопросом и мольбою, наверное, поступалась очень многим?

— Госпожа старшая кухарка, — сказал Карл, еще раз собравшись с силами, но лишь для того, чтобы избавить Терезу от ответа, иного намерения у него не было, — я не думаю, что опозорил вас чем-либо и после тщательного расследования каждый наверняка это подтвердит.

— Каждый, — повторил старший портье, указывая пальцем на старшего администратора, — это выпад против вас, господин Исбери.

— Ну что же, госпожа старшая кухарка, — сказал тот, — сейчас половина седьмого, давно пора. Думаю, вы позволите мне закончить это Дело, к которому мы и без того подошли чересчур снисходительно.

Вошел маленький Джакомо, шагнул было к Карлу, но, испугавшись общего напряженного молчания, остановился в ожидании.

Старшая кухарка неотрывно смотрела на Карла, и ничто не говорило о том, что она слышала реплику старшего администратора. Глаза ее смотрели только на Карла — большие, голубые, чуть потускневшие с возрастом и от многих переживаний. Она стояла, покачивая перед собой кресло, и вполне можно было ожидать, что в следующий миг она скажет: «Что ж, Карл, как я понимаю, дело покуда не разъяснилось и, как ты справедливо заметил, нуждается в скрупулезном расследовании. Его-то мы сейчас и устроим, независимо от того, хотят этого некоторые или нет, потому что справедливость должна восторжествовать».

Но вместо этого старшая кухарка сказала после небольшой паузы, которую никто не рискнул прервать — только часы, подтверждая слова старшего администратора, пробили половину седьмого, а с ними, как всем было известно, начали бить все часы в гостинице, и звучало это как дрожь огромного нетерпения, — кухарка сказала:

— Нет, Карл, нет, нет! Мы этому не верим. Справедливое дело и выглядит таковым, а твое, должна сознаться, выглядит иначе. Я могу и даже обязана это сказать; я должна это признать, потому что пришла сюда с полным к тебе расположением. Ты видишь, даже Тереза молчит.

(Но она вовсе не молчала — она плакала.) Старшая кухарка запнулась, словно неожиданно приняла решение и продолжила:

— Подойди-ка сюда. Карл. — И как только он к ней подошел, старший администратор и портье тотчас вступили за его спиной в оживленный разговор; она обняла Карла левой рукой и вместе с ним и безвольной Терезой направилась в глубину комнаты, прошлась там с обоими несколько раз взад-вперед, говоря: — Возможно, Карл, и, похоже, ты как раз на это и уповаешь — в противном случае я вообще тебя не пойму, — что расследование признает твою правоту в отдельных деталях. Почему бы нет? Наверно, ты в самом деле кланялся старшему портье. Я даже уверена в этом совершенно, я ведь знаю, что он за человек; как видишь, я даже теперь вполне с тобой откровенна. Но подобные крошечные оправдания ничем тебе не помогут. Старший администратор — а за много лет я научилась ценить то, как он разбирается в людях, — самый надежный человек из всех, кого я знаю, так вот, он однозначно считает тебя виновным, и мне твоя вина кажется неопровержимой. Может быть, ты действовал всего лишь необдуманно, а может быть, ты не тот, за кого я тебя принимала. Но все же, — тут она как бы оборвала сама себя и мельком оглянулась на обоих мужчин, — я не могу отказаться от мысли, что в глубине души ты мальчик вполне порядочный.

— Госпожа старшая кухарка! Госпожа старшая кухарка! — воскликнул старший администратор, перехватив ее взгляд.