Америка

- Да, - ответил Деламарш, добродушно взглянув на дверь, - нам можно войти?

- О да, - ответили изнутри, и Деламарш, бросил взгляд на парочку, стоявшую в ожидании позади него, медленно открыл дверь.

Они очутились в полной темноте. Штора на балконной двери - окон не было вовсе - была спущена до самого пола и почти не пропускала света, вдобавок комната была переполнена мебелью и увешана одеждой и оттого казалась еще мрачнее. Воздух был спертый и явственно пах пылью, скопившейся в местах, недоступных даже для старательной руки. Первое, на что Карл обратил внимание, были три шкафа, стоявшие впритык один за другим.

На канапе лежала женщина, ранее смотревшая вниз с балкона. Ее красное платье на спине задралось кверху и длинным хвостом свисало до полу, чуть не до колен обнажив ее ноги, обтянутые белыми шерстяными чулками, туфель на ней не было.

- Жарко, Деламарш, - сказала она, отвернула лицо от стены, небрежно протянув Деламаршу руку, которую тот схватил и поцеловал. Карл не мог оторвать глаз от ее двойного подбородка, повторявшего все движения Брунельдиной головы.

- Может, поднять шторы? - спросил Деламарш.

- Только не это, - ответила она с закрытыми глазами и словно в отчаянии, - тогда будет еще хуже.

Карл подошел к изножию канапе, чтоб получше разглядеть женщину; странно, что она жалуется, жара-то самая обыкновенная.

- Погоди, сейчас я тебе помогу, - робко произнес Деламарш, расстегнул ей верхние пуговки, освободив шею и верхнюю часть груди, в вырезе мелькнуло даже тонкое кремовое кружево сорочки.

- Кто это? - вдруг спросила женщина, указывая пальцем на Карла, - и почему он так смотрит на меня?

- Ты скоро понадобишься для дела, - сказал Деламарш Карлу и отодвинул его в сторону, одновременно успокаивая женщину: - Это просто мальчишка, он будет тебе прислуживать.

- Но мне никто не нужен! - воскликнула она. - Зачем ты приводишь в дом чужих людей!

- Но ты же все время мечтала о прислуге, - сказал Деламарш, присев на корточки, ведь возле Брунельды, несмотря на ширину канапе, свободного места не было.

- Ах, Деламарш, - сказала она, - ты никак не желаешь меня понять.

- В данном случае я действительно тебя не понимаю, - отозвался Деламарш, взяв ее лицо в ладони. - Но это не беда, если хочешь, он сию же минуту исчезнет.

- Раз уж он здесь, пусть остается, - снова заговорила она, и, хотя особого дружелюбия в этих словах, пожалуй, не было, Карл от усталости почувствовал такую благодарность к ней, что, все еще в смутных мыслях об этой бесконечной лестнице, которую, быть может, придется сейчас снова одолевать, переступил через мирно почивавшего на своем одеяле Робинсона и, не обращая внимания на сердитую жестикуляцию Деламарша, сказал:

- Спасибо вам хотя бы за то, что вы позволяете мне остаться здесь еще немного. Я не смыкал глаз, кажется, целые сутки, при том что изрядно поработал и напереживался по разным поводам. Я ужасно устал. Сейчас я даже толком не понял, куда попал. Дайте мне поспать часок-другой, а потом можете с чистой совестью выпроводить меня, и я охотно уйду.

- Ты можешь вообще остаться здесь, - сказала женщина и прибавила иронически: - Места у нас в избытке, как видишь.

- Значит, придется тебе уйти, - сказал Деламарш, - ты нам не нужен.

- Нет, пусть остается, - возразила женщина совершенно серьезно.

И Деламарш, как бы исполняя ее желание, сказал Карлу:

- Тогда устраивайся.

- Он может лечь на шторы, только пускай снимет ботинки, чтобы ничего не порвать.

Деламарш показал Карлу место, которое она имела в виду. Между дверью и шкафами высилась огромная куча разного рода оконных штор. Если ее разобрать, тяжелое сложить в самом низу, а вверху - более легкое и, наконец, вытащить торчащие из кучи многочисленные карнизы и деревянные кольца, то получилось бы вполне сносное ложе, а так это была просто шаткая разъезжающаяся груда, но, несмотря на это, Карл тут же улегся - слишком он устал для особых приготовлении ко сну, да и не хотел обременять хозяев лишней суетой.

Он уже почти заснул, когда услышал громкий крик, приподнялся и увидел, что Брунельда, сидя на канапе, обнимает стоящего на коленях Деламарша. Карл, смущенный этой сценою, опять улегся и поглубже зарылся в шторы, чтобы продолжить сон. Здесь он и двух дней не выдержит, это совершенно ясно, но тем нужнее ему сон; выспится как следует, а на свежую голову быстро примет правильное решение.

Но Брунельда уже заметила вытаращенные спросонья глаза Карла, которые один раз ее уже напугали, и громко воскликнула:

- Деламарш, я умираю от духоты, мне нужно раздеться, мне нужно искупаться, отошли их обоих из комнаты куда хочешь - в коридор, на балкон, только чтобы я их больше здесь не видела! Быть в собственной квартире и совершенно не иметь покоя! Если бы мы остались одни, Деламарш! О Боже, они все еще здесь! Как посмел этот бесстыдник Робинсон разлечься тут, при даме, в нижнем белье! А этот чужой мальчишка, только что глядевший на меня диким взглядом, снова улегся, чтобы ввести меня в заблуждение! Убери их отсюда, Деламарш, они действуют мне на нервы; если я сейчас умру - то из-за них.