Америка. Чудеса здоровой пищи

Разумный выпас, в сущности, здоровее для многих ландшафтов, чем ежегодная обработка земли и высаживание растений, не говоря уж о расходах на бензин. Трава — это такой ресурс, который приводится в действие солнцем, причем, заметьте, бесконечно возобновляемый. По мере того, как все больше потребителей поймут выгоду для здоровья от потребления выращенного на травке мяса, все больше фермеров могут прекратить вспахивание земли и пустят животных самим ее обрабатывать. Для многих окажется новостью, что куры, индейки и свиньи вообще могут питаться листвой, мы привыкли видеть их взаперти и откармливаемыми зерном. Даже рогатый скот сейчас все меньше ест траву, потому что программы выращивания скота, принятые в XXI веке, предлагают нам животных, терпящих (с трудом) основанную на зерне диету для нагула веса в свои последние восемь месяцев содержания в стесненных загонах.

Да, не спорю, я выращиваю нескольких животных с целью лишить их жизни и превратить в мясо, чтобы накормить свою семью. Однако скорее следует сочувствовать не моим наслаждающимся солнцем, воздухом и свежей травой животным, а тем бедным тварям, которые сосуществуют буквально плечо к плечу со своими братьями, с тоской ожидая следующей порции каши, разлагающей их желудок.

* * *

Все это хорошо, но все это теория. А нам предстояло занятие чисто практическое. В день снятия урожая мы заточили ножи, разожгли огонь под большим котлом и настроились на большое шоу: кровь, грязь, множество перышек в воздухе. В день снятия урожая цыплят бывает много невероятно смешного, например перья: они в волосах, на руках, приклеиваются к левой туфле, как, бывает, прилепится полоска туалетной бумаги в фарсовых фильмах. Мелкие белые перышки налипают на колоду для рубки и стол для разделки тушек, это словно привет от цыплят с того света. Иногда, чтобы продержаться в самые тяжелые моменты, мы настраиваемся на черную комедию, шутим насчет перьев или насчет «камеры смертников» в амбаре, или насчет «прогулок убитых петушков».

Сегодня нам на помощь пришли несколько друзей, присутствовали также и дети, Эбби и Эли, — самые близкие друзья нашей Лили. Итак, мы приступили к работе. Лили и Эбби пошли за первым петушком в амбар, пока я выкладывала ножи, расстилала полиэтилен на нашем столе для забоя на заднем дворе. Мужчины развели огонь под нашим котлом на 200 л, этот старинный медный сосуд мы со Стивеном выторговали на фермерском аукционе.

Девочки вернулись, неся за ноги петушка номер один. Переворачивание животного кверху ногами оказывает на него убаюкивающее действие, оно почти засыпает. Потом все происходит быстро и окончательно.

Мы осторожно кладем петушка поперек нашей большой колоды (это легендарное оборудование нашего заднего двора, покрытое кровавыми пятнами, от которых приходят в восторг все гости-дети), и топор опускается. С этим быстрым ударом и заканчивается вся сенсация. Потом петуха надо держать за ноги над большим пластмассовым ведром, пока вся кровь не вытечет. Фермеры, которые регулярно занимаются этим, имеют более современное оборудование, в том числе «убийственные воротнички» или перевернутые воронки, которые удерживают птицу, пока мастер протыкает шею острым ножом, разрезая две главные артерии. Мы не профессионалы, так что у нас самое примитивное оборудование. Убаюкивая и быстро обезглавливая свое животное, я могу гарантировать, что мои сравнительно неумелые действия не затянут мучительный процесс и не вызовут боли.

Вы наверняка слышали об этом, и это правда: петушок сильно хлопает крыльями во время всего этого действия. Если вы его уроните, он побежит прямо через двор, несимпатично разбрызгивая кровь вокруг себя, хотя тело само не бежит— его движения совсем не координированы. Свежеотрезанная голова молчаливо открывает и закрывает клюв, лежа на дне ведра, не издавая шума. Причина всех этих движений — взрыв массы нейронов, в отсутствие головного мозга неконтролируемых. Рассказывают, что многие люди бегут, как цыплята, после отсечения головы, но на самом деле это совсем разные механизмы.