Америка глазами эмигранта. Том 1

Кунс, как упоминалось в предыдущей главе, начинал с того, что выпустил в мир серию «Сделано на небесах», а с годами «впал в детство», зациклившись на елочных шариках и игрушках гигантских размеров. Шарики и игрушки, яркие, блестящие, выполнены не из дутого тонкого стекла, как может показаться, а из металла, по сложной технологии. Так что разбить их невозможно. Поставив свои шарики на поток, Кунс ныне является президентом корпорации, а точнее – фабрики Jeff Koons LLC со штаб-квартирой в Нью-Йорке и 135 сотрудниками. Сам он только создает модель очередного творения на компьютере, а ее воплощение осуществляется на фабрике.

И откровенная порнография, и блестящие шарики нашли своих фанатов в мире искусства – Кунс стал одним из самых дорогих и самых богатых художников на планете. Позолоченная скульптура Майкла Джексона с его любимой обезьяной, очень на него похожей («Michael Jackson and Bubbles») по сути – та же елочная игрушка, только в натуральную величину – была продана на аукционе Sotheby’s в Нью-Йорке за более чем пять миллионов долларов.

Брод – счастливый обладатель, как минимум, двадцати «шедевров» Джеффа Кунса. Примерно 40 % своей коллекции он собрал с помощью Ларри Гагосяна. Его коллекция до недавнего времени считалась одной из самых обширных и масштабных в США. Портал Larry's List, посвященный коллекционерам искусства и содержащий информацию о 3 115 влиятельных коллекционерах из 70 стран мира, объявил Эли Брода коллекционером № 1 в мире.

Собственно, имеют место как бы две коллекции – одна принадлежит лично Эли и Эдит, это почти 600 работ, и вторая, насчитывающая до полутора тысяч экспонатов, была передана супругами их же фонду – Broad Art Foundation, с целью сделать эту часть коллекции более доступной для общественности. Под общим определением «современное искусство» в коллекции Брода отражено визуальное искусство, экспрессивный абстракционизм, поп-арт, нео-поп, минимализм, постмодерн, ну и так далее. И все они представлены в новом частном музее The Broad, открывшемся месяц назад в даунтауне Лос-Анджелеса, практически напротив Концертного зала Walt Disney и MOCA.

Задумал Брод свой музей еще где-то в 2009-м. Получил все необходимые разрешения и согласования. Купил кусок даунтауна – за 8 миллионов, сроком на 99 лет, и приступил к строительству, которое обошлось ему в 140 миллионов. Но что такое 140 миллионов по сравнению со стоимостью размещенной в музее коллекции, которая, по мнению экспертов, значительно превосходит затраченные на строительство средства.

Проект был выполнен Нью-йоркской дизайн-студией Diller Scofidio + Renfro. Здание являет собой этакую матрешку – снаружи белоснежный «пористый конверт», собранный из 2500 ромбовидных блоков, в каждом – отверстие, пропускающее внутрь свет. Музейное нутро из стекла и металла с железобетонным «конвертом» вроде бы никак не связано и существует само по себе, создавая прихотливые, местами будто оплывшие формы. А там, где внутренние стены стеклянные, отверстия наружной раковины выглядят как иллюминаторы.

Футуристических очертаний эскалатор, движущийся только в одном направлении, уносит посетителей из фойе сквозь узкий проем в потолке куда-то вглубь, в интригующую неизвестность. Лифт тоже впечатляет – стеклянный цилиндр, как баллон шприца, в котором беззвучно скользит поршень-платформа.

Позаботились дизайнеры и об окружении архитектурного дива. Привычных лужаек, клумб или газонов тут не найти. Вместо них бетонные плиты, лишь местами будто прорванные вспучившимися зелеными волдырями. Необычны и деревья – столетние оливы с морщинистыми узловатыми стволами, которые, пересаживая, не побоялись в таком преклонном возрасте потревожить. Так что новый комплекс The Broad пополнил собой компанию модерновых новоселов даунтауна.

Несмотря на то, что музей Брода всем своим видом прямо-таки кричит о затраченных на него миллионах, вход в него для посетителей абсолютно бесплатный – суперблаготворитель остался верен себе. Интерес к музею настолько высок, что запись на посещение ведется за месяц, а то и два вперед. Причем единовременное количество посетителей строго лимитировано, чтобы в стенах музея не создавалось давки. Едва ли не каждый, побывавший здесь, спешит выложить свои впечатления и фотографии в сетях.

Поскольку до меня лично, не побоюсь сказать, все эти новые веяния не доходят, то и желания особого нет их расписывать. Я ничего не понимаю в надувных (с виду) зайчиках, собачках и шариках «нео-попа» Джеффа Кунца, щедро в экспозиции музея представленного. И уж тем более – в законсервированной падали англичанина Дэмьена Херста, который сам за себя говорит: «Многие думают, что я просто хочу взять какое-нибудь дерьмо, отнести его в галерею и подписать, хотя это не самая плохая идея».