Америка глазами русского ковбоя

Старая Пендлетонская дорога следовала руслу реки Юма тилла, и машины здесь давно не ходили. Встречались иногда велосипедисты и пешие туристы с рюкзаками. На заливных лугах противоположного берега паслись антилопы и дикие козы; дорогу неспешно пересекали лисицы и койоты – это была их земля испокон веков.

Развлечения ради включил радио и почерпнул архиважную информацию, что 1,6 миллиона американцев сидит за решеткой, то есть каждый двухсотый здесь – преступник. Мы всегда в России стремились переплюнуть американцев. Наверное, и в этом мы «впереди планеты всей». Как правило, преступления совершают люди, которым нечего делать.

Наконец я увидел недалече от дороги дом и зарулил в гости на ферму Раса Некрашевича. Тот собирался с женой на банкет в город, но разрешил устроить лошадь на пастбище. Времени на разговоры у него не было, но я успел узнать, что работает он дорожным рабочим. Недавно купил этот роскошный дом с 70 гектарами пастбищ, где содержит 30 голов скота. Ну, какой наш работяга может себе позволить подобное?

В Хермистауне я направился на территорию ярмарки, начальство которой выделило загон для лошади и выдало кипу прессованного сена. Сам я устроился рядом в телеге и уже без особого интереса наблюдал соревнование женщин в объезжании верхом вокруг трех пустых бочек, правда, сам-то я вряд ли бы показал время меньше пятнадцати секунд.

Директор ярмарки Гэри Гаравд позвонил Саю Ручу, местному специалисту по тяжеловозам. Сай не замедлил приехать, чтобы увидеть мою лошадь и помочь с упряжью – недалеко я бы уехал, если бы не имел по дороге таких помощников. У себя на ферме Сай содержал 30 лошадей породы клайдесдэйл. Скоро ему должно было исполниться 80 лет, но Сай продолжал работать на земле, используя лошадей как тягловую силу. Во время праздников и парадов он запрягал шесть или восемь лошадей цугом и приезжал сюда на ярмарку показать, как это делается. Ведь искусство запряжки лошадей исчезает вместе с уходящими из этого мира мастерами. Недавно дирекция ярмарки установила слишком узкие для проезда упряжки ворота, и Сай приехал с угрозой взорвать их, если начальство не расширит вход.

Он принадлежал к вымирающему племени людей, не желающих примириться с бинарным, нивелирующим образом жизни, а еще он был романтик лошадей. Поэтому я поставил ему послушать пленку с записью песни «Тяжеловозы» в исполнении ансамбля «Джетро Талл». Эта песня являлась гимном моей экспедиции, и были в ней такие слова:

И придет день, когда нефтяные бароны
вычерпают последнюю нефть,
и ночи будут холодными.
Вспомнят люди о вашей силе и благородной мощи,
Запрягут вас опять в старинные плуги
И будете как прежде переворачивать землю под крики чаек.

Песня была об уходящей жизни, которая всегда к нам возвращается, о лошадях, которые делают нас людьми.

Река Колумбия

22 августа

На следующее утро Сай привез новый хомут, а я попросил его запрячь лошадь – всегда приятно посмотреть, когда кто-то делает что-то лучше тебя. Он с удовольствием продемонстрировал секрет этого мастерства, а я опять узнал что-то новое. Сай посоветовал ехать на Портленд северным берегом реки Колумбия, так как по южному берегу проходил загруженный автомобильным движением 84-й хайвэй.

Я счел его совет резонным и свернул на 82-ю дорогу, ведущую на север, в штат Вашингтон. Благополучно переехав по мосту через могучую Колумбию, я оказался на 14-й дороге, называемой еще «Хайвэй Льюиса и Кларка» и посвященной памяти героев освоения Дикого Запада.

В 1803 году президент США Томас Джефферсон приказал двум армейским офицерам Меривезеру Льюису и Вильяму Кларку возглавить картографическую экспедицию к побережью Тихого океана. Они должны были пересечь земли, по которым еще не ступала нога белого человека. По степени неизведанности и степени риска эту экспедицию можно сравнить с освоением человеком космоса.

Экспедиция, состоявшая из 32 человек, была оснащена самыми современными инструментами и оружием, полученным из армейских арсеналов. В основном это были кремневые ружья, бывшие на вооружении со времен Революции. Многие встречавшиеся по дороге индейцы знали их эффект и уже успели приобрести это оружие на факториях в обмен на меха.

Чтобы произвести впечатление на индейцев, начальник экспедиции приобрел на восточном побережье воздушное ружье. Он демонстрировал его способность подстрелить дичь, не производя грома, огня и дыма, и на расстоянии, недоступном их лукам или дротикам. Такие ружья начали делать в Европе еще в XVII веке, а уже во время наполеоновских войн ими была вооружена рота австрийской пехоты. Воздушные ружья наносили такой урон противнику, что Бонапарт издал приказ расстреливать на месте военнопленных, вооруженных этими «воздушками».