Америка глазами русского ковбоя

Я когда-то изучал французский, понимаю польский, а вот с испанским – упущеньице. Наверное, не было смысла спрашивать, говорит ли он по-русски. Будем общаться телепатически.

Распряг и стреножил Ваню, отправил пастись к ручью, а сам засел за дневник. Когда через некоторое время вернулся к реальности, с удивлением обнаружил, что лошадь пасется в тесной компании тысячи овец, выскубающих последние былинки вокруг нее. Как мне показалось, пастух с усмешкой следил за этим нашествием, а его две собаки довольно агрессивно приближались к телеге.

Пришлось собрать манатки и отправляться дальше, чтобы через пару километров устроить новый лагерь около пересохшего ручья. Не успел устроиться, как к моему лагерю подрулил тот самый автомобиль с парой пассажиров, которые утром не захотели общаться со мной. Эта супружеская пара была на хорошем взводе, но пыхтела пьяным доброжелательством.

Арт Ротмейер с Сюзанн Хортон мыли золото километрах в 15 западнее моей стоянки. Месяц назад, будучи на рыбалке, Арт, всегда имеющий при себе промывочную бадейку, решил промыть песок в ручье и добыл за один присест золота долларов на 300. Такой дневной урожай считается в золотодобыче рентабельным, но если намываешь за день золота на 100–200 долларов, то такая добыча не оправдывает затрат.

Супруги уволились с работы и сегодня привезли оборудование и скарб, чтобы начать промывочный сезон. Отмечая его начало, они успели изрядно насосаться пивом. Решили и меня угостить, на что я возразил:

– Спасибо, Арт, водки, возможно, и выпил бы, а пиво мы, русские, только по утрам пьем, на опохмелку.

Конечно же, соврал я, но вряд ли они могут проверить наши обычаи.

Лет 25 назад Арт служил в армии и привык стрелять из всех видов оружия, тому и жену обучил. Я никогда в жизни из пистолета не стрелял, армию же обошел по причине язвы двенадцатиперстной кишки. А у них был целый арсенал ружей и пистолетов, включая «смит-энд-вессон», «беретту», «глок» и т. д.

Наверное, по трезвости они стреляют снайперски, но пиво расстроило координацию, и, к своему вящему удивлению, я оказался не хуже их в стрельбе по пивным банкам.

Супруги как-то неохотно согласились принять меня завтра на месте промывки, чтобы поучить старательскому искусству. Возможно, опасаются, что расскажу другим об их местопребывании. Совсем уж окосевший Арт на прощание шутит:

– А ты не думаешь, что мы просто преступники и скрываемся здесь от полиции?

Ну, прямо-таки новоявленные гангстеры, Бонни и Клайд! И этого я отнюдь не исключаю.

Часов в 5 утра проснулся от блеяния овец – вчерашняя отара за ночь проскубала два километра пастбищ и теперь ненасытно приближалась к моему лагерю. Спешно за пряг лошадь и подребезжал по выворачивающей потроха дороге старателей.

Проводя лошадь через очередные ворота в проволочн ой изгороди, оказался с передком телеги по одной стороне изгороди, а задняя часть рухнула на подходе. Будь я на облучке, так бы мордой лица об грунт и шарахнулся, ан Господь сохранил прелести моего лица. Оказывается, сломался от тряски шкворень поворотного стола телеги, соединявший ее переднюю и заднюю части. А вокруг – никого, только цикады стрекочут да гремучие змеи хвостами с кожаными бубенчиками помахивают. До ближайшего населенного пункта 20 километров.

Оседлал Ваню и решил добираться туда верхом, но, проехав с километр, уразумел, что с такой верховой скоростью я до ночи не доберусь до Атлантик-сити. Вернулся на место катастрофы и решил самостийно подремонтироваться, подняв заднюю часть телеги подваживанием и подставив под нее передок. Да где там! Дрын-то для рычага я нашел, чтобы телегу подважить, да некому подпорки ставить, а Ваню долго этому обучать.

Господь посылает нам не только испытания, но и помощь в их преодолении. Так и здесь – вскоре на дороге показался грузовик Джона Филпа, владельца той самой надоедливой овечьей отары. Он извинился, что не может мне помочь, но с удовольствием взялся довезти до городка. Я стреножил Ваню и отправился за помощью в Атлантик-сити.

Проезжая по этим безлесным местам, видишь, почему их называют американской Сибирью. Деревья растут только в долинах речек или в низинах, между скал, да не растут, а стелятся. Зимой морозы доходят в этом высокогорье до 30 градусов как по Цельсию, так и по Фаренгейту. Лето приходит сюда только в середине июня и длится лишь пару месяцев.

Через час мы были в столице золотоискателей, Атлантик-сити. Зимой здесь практически никто не живет, а летом обитатели проводят время в двух ресторанах: «Меркантил» и «Сэйжбраш». Там мы с Джоном и обнаружили Марка Рамсея. Лет сорока, с короткой бородкой и любознательными голубыми глазами, он здесь совмещает обязанности мэра, полицейского и пожарного. Узнав, что со мной произошло, он присвистнул:

– Застрял ты в районе Ламинтэкской горы. Там и на вездеходе не всегда проедешь. Ладно, вот разгружу телеграфные столбы и поедем.