Америка глазами заблудшего туриста

Также тепло он вспоминал и о Кубе, где за мыло или пачку папирос, кубинские женщины всех мастей и возрастов любили Вову так, как ни одна душа на Украине!

Бывал Вова и в других странах, где его понимали без слов и упрёков, и он не чувствовал себя изгоем.

Маленькая страна на восточном побережье Африки, Джибути, запомнилась ему тем, что мужское население там само реализуется в совершенно открытых формах. В парках и на улицах столицы.

Ему, всю свою сознательную жизнь, скрывавшему это увлечение, как постыдную профессиональную болезнь моряка, было удивительно и радостно видеть своих чёрных братьев, занятых тем же сладким делом столь откровенно и свободно. Он был бы рад присоединиться к этой местной традиции, но всевидящее око помполита принуждало его подавлять своё естество и оставаться в строю.

Месяцами на судне он страдал от постоянных придирок начальства. Лишь в свободное от вахты время он мог позволить себе уединиться от их надзора в своей каюте. И тогда уж весь мир был в его руке!

Между рейсами, проживая с мамой, он подвергался её нападкам по поводу его, якобы, позорного поведения.

Так ему постоянно приходилось скрывать свою мудрую восточную суть: на судне от помполита, а дома — от родной матери. И все, кому не лень, издевались над ним. Жилось ему похуже, чем еврею какому-нибудь.

С возникновением суверенной державы Украины, Черноморское пароходство, в котором, он работал, было быстро разворовано и распродано новоявленными лидерами национального «відродження» под руководством Кравчука. А такие, как Вова, остались без работы.

История вырисовывалась достаточно грустная. И Олегу, и самому Вовочке, она показалась вполне реалистичной и убедительной. Однако, складывалось впечатление, что в настоящее время, всерьёз принимаются и удовлетворяются лишь жалобы от везде и всеми преследуемых евреев. А посему — легенда об украинском сексуально дезориентированном китайце, остро нуждающемся в политическом убежище, может показаться американским чиновникам недостаточно убедительным основанием. Всё может закончиться вежливым формальным отказом и советом продолжать это в условиях новой, демократичной Украины.

Посовещавшись на месте, мы учли, что сексуальному меньшинству пока лишь сочувствуют; а вот Евреям — Весь Мир Должен! И мы решили, представить Вову, как еврея-меньшевика (сексуального). Он сам настоял, чтобы в его истории сохранили хоть какую-то долю правды. Пожелания клиента принялось во внимание; на этой версии и остановились.

Печатать историю было не на чем, поэтому всё заполнялось от руки. Биографию Вовочки представили с раннего детства. Я поведал миграционной службе и о коляске без дна, и о деревянных игрушках. И о том, как тяжёлое детство в условиях послевоенной Украины впоследствии отразилось на сексуальном формировании Вовы-подростка… О нападках со стороны непонимающих родственников, карьериста помполита и прочих формах общественной травли.

Наконец, оказавшись на тёплых островах Флориды, наш сексуально дезориентированный еврей-горемыка обрёл душевный покой, тепло и безопасность, и просит разрешения остаться здесь на всю оставшуюся жизнь.

В процессе написания биографии Вова представлял мне отдельные факты из своего жизненного пути, и я использовал их.

Однажды остригая его головушку, я обнаружил у него на затылке старый шрам. На мой вопрос, где он схлопотал ранение? Вова заявил, что, якобы, в детстве, в дворовых играх я же и повредил его…

Я советовал ему, в случае рассмотрения заявления в суде, обязательно обратить внимание чиновников на травму головы, как на последствие жестоких преследований.

Сразу же после стрижки клиента я отметил в его истории дополнительные факты преследований. В частности, от его имени было сказано: «возвращаясь поздно вечером из Одессы, куда я каждую пятницу ездил для посещения синагоги, на меня нападали местные антисемиты и избивали, для профилактики. Однажды они причинили мне черепно-мозговую травму, последствия которой проявляются и в настоящее время…»

Кстати, если верить Вове, то когда он, мною остриженный, появился в ресторане Ribs, управляющий категорически запретил ему выходить в зал, где его могли увидеть посетители. Ну, не знаю. Мне его новая прическа нравилась. Возможно, это и послужило основной причиной досрочного расторжения с ним трудовых отношений. Так полагал сам Вова.

Кроме заполнения всех анкет, Вове пришлось сфотографироваться; мы свозили беженца в полицейский участок, где с пальцев его рук сняли отпечатки и заверили таковые. Теперь Вовочкины очумелые ручки отметились и в полицейском участке острова Флориды.

Это досье, с фотографиями, отпечатками и копией паспорта мы упаковали и отправили почтой в миграционный центр, куда-то в Техас.

Не дожидаясь ответа, приступили к поискам работы для Вовы. Переговорили ещё с одной польской пани, недавно начавшей своё дело на юге Флориды. Её услуги ничем не отличались от тех, что оказывала пани Анна. Но пани Грижина была посговорчивей, и не так претенциозна. Через пару дней она связалась с нами и предложила Вове работу в пансионате Caloosa Cаve.