Америка глазами заблудшего туриста

К любопытным коллегам-заказчикам частенько присоединялись случайные подвыпившие посетители баров, оказавшиеся свидетелями наших тематических бесед, и круг вопросов расширялся. Многих интересовали такие легендарные герои, как Григорий Распутин и Алексей Потёмкин.

Я не мог долго задерживаться в любознательных компаниях, и покидал их, ссылаясь на занятость, хотя и не скрывал, что мне интересно отвечать на их вопросы. Гуляющие гости искренне удивлялись: какого чёрта я ношусь с этой паршивой тачкой, и рекомендовали мне бросить это суетное и дешёвое дело. Но ничего взамен не предлагали, разве что, посидеть с ними и рассказать что-нибудь ещё.

Но платили мне именно за доставку, и тачка здорово помогала мне в этом.

Однажды, в разговорах со своими коллегами обо всём и ни о чём, кто-то спросил меня, как я зарабатывал на жизнь в Нью-Йорке и Нью-Джерси? Я, не вдаваясь в подробности своих трудовых приключений, коротко ответил, что был донором. Тех заинтересовало это. Они, понимая это буквально, спросили: какого рода донором я был? Не подумав, я ответил им, что мне приходилось сдавать самого себя. Такой ответ показался им излишне абстрактным, и они настаивали на конкретном объяснении. Тогда я ответил им коротко и конкретно, что в Нью-Йорке и Нью-Джерси я сдавал свою сперму! Такой ответ не только удовлетворил моих американских товарищей, но и повлёк ряд дополнительных вопросов.

Притомившись от их буквального и примитивного понимания всего сказанного, я просто воздержался от пояснений. Впоследствии, я пожалел об этом, и мне пришлось давать объяснения по этому поводу всем, кто меня знал и мог спросить. Я замечал на себе любопытные взгляды сотрудников из других отделов, которые не решались поговорить на интересующую их тему о моём донорстве. Теперь же, мне приходилось раздавать объяснения. Я удовлетворял любопытство и разочаровывал их, объясняя, что под этим я подразумевал всякие пролетарские работы, на которых я проливал свою кровь, пот и слёзы. Образно я назвал это «донорством», отдачей своего времени, энергии и души. Если хотите, и вам так понятней — спермы!

Когда я рассказывал об этом недоразумении Ларри и боссу Джону, те посмеивались над возникшей ситуацией, советовали мне быть разборчивей в собеседниках и учитывать их кругозор и способности понимать услышанное. Они не исключали, что однажды меня посетят сотрудники центрального разведывательного управления и потребуют объяснений моим заявлениям о шпионаже в пользу русских.

Что до моей работы, то следует отметить всё более назойливые проявления недовольства алчной пани Анны, которая доставала моих работодателей претензиями о, якобы, одностороннем изменении условий моего труда.

Она считала, что этот вопрос следовало согласовать с ней, как участником трудовых отношений.

Понять её можно, она теперь ничего не получала от моих заработков. Но и я не считал себя обязанным работать на неё, если есть возможность работать непосредственно на работодателя и не отдаваться какой-то польской курве.

Я старался избегать встреч с ней, то же самое делали и мои боссы, хотя всё это становилось утомительным. Ситуация разрешилась неожиданно для всех.

Однажды на работе ко мне обратился московский Андрей. Он работал в трёх, рядом расположенных барах на берегу. У него имелось деловое предложение для меня, суть которого сводилась к следующему: он задумал покинуть эту работу и заботливую опеку Анны. У него, якобы, появилась реальная возможность работать самостоятельно на своём стареньком автомобиле Додже. Местная пиццерия предложила ему развозить пиццу.

Проблема заключалась в том, что его непосредственный начальник просил Андрея не бросать работу пока не найдется замена. Вот он и предложил мне оставить мою хлопотную должность и занять его спокойное место.

Работа его сводилась к тому, что во время работы баров требовалось поддерживать санитарный порядок и помогать кое в чём работникам баров. Он гарантировал мне полный покой и никакой ответственности, а также, неограниченное количество рабочих часов. Однако всё это лишь за пять долларов в час и под формальным началом Анны.

Я задумался. Поговорил с Рондой и другими работниками этих баров. Они были готовы принять меня в свой коллектив. Переговоры об этом с моими начальниками тоже прошли гладко. Те советовали мне поступать так, как мне удобней.

На том и порешили. Как мне показалось, такой перестановкой кадров все остались довольны.

Андрей бросил свою непыльную работу, но обещал заходить в гости на правах ветерана труда, с надеждой на бесплатные обеды и напитки.

Перемена рабочего места повлекла для меня и новое расписание. Начинался мой рабочий день с четырёх часов вечера и заканчивался поздно ночью, когда расходились все посетители. Время окончания смены зависело от активности гостей. В общем, всё это казалось мне временным и не моим.

А скоро истёк февраль месяц и наступил день выезда из занимаемого нами дома. Процедура отбытия оказалась хлопотной и неприятной.