Америка на мою голову

Только не это! Как теперь заставить язык отлепиться от нёба и сказать, что я бросаю этого парня? Самое время упасть в обморок, но вместо этого я шепчу, во все глаза, смотрящему на меня и ожидающего ответа, парню:

- Поговорим позже, Коди. – и не прощаясь, на негнущихся ногах плетусь к папе и подруге, протягивающих мне руки, показывая этим жестом, чтобы я ускорилась.

Дальше всё как в тумане. Пройдя регистрацию и посадку на самолёт, я усадила своё заторможенное тело в кресло, пристегнулась и закрыла глаза. Меня накрыла с головой паника. Поганое ощущение, что мне придётся растоптать чьи-то чувства, нанести осознанный жестокий удар прямо в сердце, перечеркнуть всё хорошее, что между нами было, а потом ещё добить и воткнуть нож в спину фразой: «Я люблю другого…», медленно выворачивало меня наизнанку.

Где там капли, про которые говорил отец?

Кто-то накрыл мою напряжённую руку тёплой ладонью. Открываю глаза. Анька. Подруга обеспокоенно всматривалась в моё лицо.

- Что-то мне подсказывает, что это не из-за страха высоты. – озадаченно сказала она.

- Что?

- Твоё состояние. – объяснила она. – Что сказал Миллер, что тебя так трясёт? – Михеева приподняла мою руку и указала на мелкую дрожь, которая била всё моё тело.

- Сказал, что любит… – огорчённо простонала я, прикусывая нижнюю губу, чтобы не расплакаться.

- И? Что ты ответила?

- Что поговорим позже…

- Люсь, ты всё-таки решила расстаться с ним? – сдвинула брови подруга.

- Да. – уверенно прошептала я.

- Из-за Дэвиса? – уточнила рыжая бестия и не дождавшись ответа, тихо продолжила, чтобы не услышал мой отец. – Люсь, ты просто запуталась и не можешь разобраться в себе. Послушай, мы сейчас прилетим в Россию и, вот увидишь, соскучишься по Миллеру так, что будешь проситься обратно в Америку. Дэвис сбивает тебя с толку своим постоянным вмешательством. Не даёт прикипеть к Коди всей душой и сердцем, тут же встаёт между вами и обрывает связь.

- Слушай своё сердце, дочка! – внезапно произнёс отец, наклоняясь к нам с Анькой. От неожиданности мы обе вздрогнули и вжимаясь в свои сидения, съёжились от мысли, что мужчина слышал весь разговор, притворяясь дремлющим. – Выкинь всех из головы и перестань думать, Люсь. Отдохни от мыслей. А когда, через неделю сядешь в самолёт, сама поймёшь к кому из них возвращаешься. – продолжил родитель, заставляя нас с рыжим торнадо широко разинуть рты от услышанного.

- Ты всё знал, пап? – вернулась в реальность я.

- Да. – усмехнулся мужчина. – С самого начала. Трудно не заметить, когда твою дочь пожирают взглядом!

- Ты злишься? – насторожилась я.

- Нет. Ты взрослеешь… Я стараюсь это принять. – грустно улыбнулся папа. – Кстати, Анна, тебя это тоже касается. Отдохни от своего Антона хоть недельку, а то совсем извела мать своим: «Он такой хороший, мам!», а потом: «Я не хочу даже думать про этого козла, не то, что говорить!».

- Ну, мама…!!! – процедила сквозь зубы Михеева, и мы с папой в голос рассмеялись, глядя как у рыжей бестии от злости ещё больше позеленели глаза.

- Пап? – посмотрела я на отца, когда все успокоились. – Спасибо за совет.

- Не за что, маленькая. Видишь, я не такой уж «чёрствый чурбан», как ты меня однажды назвала, когда я не пустил тебя на школьную дискотеку.

- Да, иногда ты бываешь нормальным! – хихикнула я.

- Ой, как смешно! Не надорвите животики, леди! – с сарказмом бросил мужчина, щипая нас с Анькой за бока, вызывая всё больший смех.

- Ладно, пап, одевай наушники, включи какой-нибудь фильм и сделай погромче. – протянула я ему планшет. – Ты нам мешаешь сплетничать.

- Как сложно быть отцом… – фыркнул мужчина, но мою просьбу выполнил. Долетев до Нью-Йорка и пересев на прямой рейс до Москвы, мы с Анькой то без умолку болтали, то смотрели комедию, хихикая на весь самолёт, то издевались над отцом, водя обслюнявленной ниточкой ему по лицу и еле сдерживались, чтобы не заржать как лошади, наблюдая как он во сне морщится и хлопает себя по щекам, пытаясь остановить щекотку. Когда начали зевать, обоюдно решили немного поспать.

Проснулась я от громкого голоса, призывающего всех пассажиров пристегнуть ремни, самолёт шёл на посадку.

Когда мы приземлились, и моя нога коснулась трапа самолёта, я жадно вдохнула родной воздух и в голове строкой пронеслась известная фраза: «Дом, милый дом!».

Глава 28