Америка несбывшихся чудес

Когда в середине июня 1540 г. конкистадоры достигли Чичильтикале, людей шатало от голода. Здесь Коронадо рассчитывал получить помощь с кораблей, поскольку фрай Маркос утверждал, будто это селение находится в пяти лигах от моря. Через два дня отряд, посланный к морю, возвратился с удручающим известием: до моря не меньше пятнадцати дней пути. «Мы все испытали величайшее беспокойство и тревогу, видя, что все оказывается обратным тому, что монах сообщал Вашей милости». Из-за острой нехватки провизии Коронадо был вынужден покинуть Чичильтикале, не дав людям отдыха. «Мы шли, нигде не задерживаясь, поскольку были столь истощены, что я думал, мы все умрем от голода, ежели промедлим хоть день…» На этом, последнем перед Сиболой отрезке пути пало два десятка лошадей, погибло несколько индейцев и негров и умер один испанец, объевшись ядовитыми кактусами.

Но вот наконец все мытарства позади, и конкистадоры, сгорая от нетерпения, поднялись на возвышенность, откуда фрай Маркос наблюдал величественную панораму богатейшего города.

* * *

Испанцы взревели от ярости. И это город больше Мехико?! История не донесла до нас, что именно в тот момент Коронадо сказал Маркосу Может статься, он ему вообще ничего не сказал, лишь выразительно на него посмотрел. Но я бы не пожелал читателю, чтобы кто-нибудь и когда-нибудь на него посмотрел с таким выражением. Солдаты — те были попроще, и они, по свидетельству хрониста похода Педро де Кастаньеды, «осыпали Маркоса такими ужасными проклятиями, что да хранит его Господь!».

Так что же увидели испанцы? То ли небольшое селение, то ли одно большое неказистое строение: дома, сложенные из сырцовых кирпичей, плотно лепились друг к другу и были расположены ярусами, издали напоминая пчелиные соты. Многочисленные комнаты этого огромного дома, каждая для отдельной семьи, соединялись лестницами, террасами и переходами. Такие необычные строения, получившие название «пуэбло» (что по-испански означает «поселение»), частью уцелели до наших дней и охраняются как памятники древнего индейского зодчества. Конкистадоры вышли к пуэбло Хавикух индейцев племени зуни.

Предоставим слово Коронадо. «Остается сказать о королевстве или провинции Семи Городов, о коей преподобный отец докладывал Вам. Дабы не быть многословным, могу уверить Вас, что он не сказал правды ни в чем из того, что сообщил, и в действительности все прямо противоположно его рассказам, за исключением названий городов и больших каменных домов. Хотя они вовсе не изукрашены бирюзою и не сложены из известняка или настоящих кирпичей, это тем не менее очень хорошие дома в три, четыре или даже пять этажей, где есть неплохие комнаты с коридорами и подземные помещения с печами, рассчитанные на зиму…[66]

Семь Городов — это семь небольших деревень с такими домами, как я описал. Деревни расположены в радиусе четырех лиг. Все вместе они называются Сибола».

И все-таки непостижимо, каким же образом преподобный отец увидел в пуэбло Хавикух «город, превосходящий Мехико». Педро де Кастаньеда утверждает, что Маркос был попросту отъявленным лгуном и не подходил к Сиболе ближе, чем на сотню миль. Историки в своем большинстве разделяли эту точку зрения и были уверены, что Маркос струсил и повернул назад, как только узнал о гибели Эстебанико. Но зачем тогда он врал? Разве не понимал, возглавляя экспедицию, что ложь обнаружится?

Справедливости ради приведем иное мнение. Его высказал конце XIX в. замечательный ученый, пионер североамериканской археологии Адольф Банделье. «На протяжении более чем трех столетий характер этого человека обрисовывался на редкость неверно, — писал он о Маркосе. — Его действия и поступки извращались. Его слова толковались превратно». Банделье считает, что в «Донесении» фрай Маркос был «удивительно точен». Не следует забывать, что о богатствах страны Сибола он сообщал в основном со слов полукочевых индейцев, которые действительно воспринимали пуэбло как большие города. «Когда фрай Маркос говорит о королевствах, королях, городах и провинциях, обозначая этими словами простые деревни с их выборными вождями, то его не следует за это порицать. Такова была терминология, номенклатура той эпохи…» Этот довод Банделье тоже справедлив и в полной мере относится к Южной Америке, где конкистадоры на каждом шагу находили «королевства» и «провинции». Наконец, главный вопрос — насчет размеров пуэбло Хавикух. «На расстоянии, — свидетельствует ученый, — любое пуэбло с его высокими домами в несколько этажей кажется много больше, чем оно есть на самом деле». Человек, не знающий устройства пуэбло, где нижние этажи занимают складские помещения, всегда переоценивает количество его жителей. Притом, подчеркивает Банделье, Маркос сравнивал Сиболу именно с Мехико, в котором и шестьдесят лет спустя, в начале XVII в., насчитывалось четыре тысячи испанских жителей. И вовсе не его вина, что все восприняли эти слова так, будто он говорит о Теночтитлане.