6. На самом деле, несмотря на «смену декораций» и появление новых «актёров», вот уже второе столетие на глобальной сцене разыгрывается одна и та же «пьеса», сценарий которой был написан ещё в начале прошлого столетия. Автором этого сценария, получившего название «теории перманентной революции», официально считается Гельфанд Александр Лазаревич (1869 — 1924), вошедший в историю под псевдонимом Парвус. Он был участником социал-демократического движения в России, в рамках которого в 1903 году примкнул к меньшевикам. Суть теории «перманентной революции» сводилась к экспорту интернацистской власти военным путём в другие страны мира под лозунгами социализма и пролетарского интернационализма. После Революции 1905 — 07 годов Парвус был сослан в Туруханск, откуда впоследствии бежал в Германию, где, отойдя от революционной борьбы на долгие годы (пока не настала потребность вернуть Ленина в Россию в 1917 г.), процветал в сфере финансового аферизма. Наиболее ярым его сторонником и последователем в ХХ веке по «революционной части» считается Л.Д.Троцкий (настоящая фамилия Бронштейн), отчего это направление в революционном движении и получило название «троцкизма». На пути троцкизма, как наиболее жестокого и лицемерного крыла “элитарного” меньшевизма российской социал-демократии, встал русский большевизм, возглавляемый И.В.Сталиным. Троцкий, ставший к середине ХХ столетия тормозом на пути глобального продвижение «троцкизма» в условиях, когда, во-первых, вместо материалистического атеизма в моду снова входил атеизм идеалистический, и, во-вторых, гуманистическая интеллигенция разных стран стала догадываться, что ужасы ВЧК-ОГПУ в России — не издержки революционной стихии, а программный пункт мировой революции, зеркальным повторением которой в смысле распределения власти и ужасов концентрационных лагерей стал национал-социализм в Германии, — был убран мировой закулисой с политической сцены.
7. Из Троцкого сделали мемориал, но сама суть «троцкизма», не обусловленная какой-либо идеологией и социологическими теориями, — подавлять умолчаниями свои же декларативные заявления, не соответствующие умолчаниями, — была востребована политиками разных направлений: марксистами-лжекоммунистами, религиозными фундаменталистами (включая исламских) и прочими, включая либеральных буржуазных демократов. В результате в начале XXI века мы можем прочесть в западной прессе следующее:
«Маленькая группа правых, известных как неоконсерваторы, определяет сейчас американскую внешнюю политику. Кто они, и какова их программа?
Назовем несколько имен. Заместитель министра обороны Пол Вулфовиц руководит [их] силами в Пентагоне. Глава аппарата вице-президента Дика Чейни, Дуг Фейт Льюис «Скутер» Либби (Doug Feith Lewis “Scooter” Libby) — еще один хорошо устроенный «ястреб», как и высокопоставленный идеолог неоконсерватизма, военный советник в Пентагоне Ричард Перл.
Откуда они взялись? Многие из них начинали как антисталинисты — либералы или левые радикалы. Они являются продуктом троцкистского движения в основном американских евреев 30-40-х годов, которое между 50-ми и 70-ми преобразовалось в антикоммунистический либерализм и, наконец, в своего рода милитаристическое и имперское правое движение, не имеющее прецедентов в американской культуре или политической истории. Они называют свою революционную идеологию “уилсонианизмом” (в честь президента Вудро Уилсона), но на самом деле это теория Троцкого о перманентной революции, смешанная с крайне правым направлением сионизма — «Ликуд».
Есть ли связи с «Ликудом»? В 1996 Перл, Фейт и Дэвид Уермсер (David Wurmser) написали совместное обращение к новому, только что избранному правительству «Ликуд» в Израиле, призывая его «полностью отказаться» от политики переговоров с палестинцами и обмена земли на мир. «Израиль может сформировать своё стратегическое окружение путем ослабления, сдерживания и даже отбрасывания назад Сирии. Это усилие может сфокусироваться на отстранении от власти в Ираке Саддама Хусейна», — писали они, призывая также к «возрождению принципа превентивности».
Когда началось их влияние на Джорджа Буша? Их интеллектуальное влияние чувствовалось в ранних решениях президента Буша выйти из Киотского протокола по окружающей среде и конвенции о биологическом оружии. Однако их взгляды оказались еще весомее, когда администрация формировала свою реакцию на теракты 11 сентября».