Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность

Как уже упоминалось в предыдущих главах, США исторически претендовали на особую роль в Латинской Америке. Но на фоне холодной войны США почувствовали необходимость укрепления межамериканских отношений с соседями по западному полушарию, а также переформатирования своей внешней политики по отношению к ним, исходя из новых реалий. Был проведен ряд президентских и правительственных встреч, в том числе в 1956 году в Панаме (ее итог — создание Межамериканского банка развития, МАБР) и в 1967 году в Уругвае (попытка создания Общего латиноамериканского рынка[380]). В промежутке между этими саммитами в 1961 году президент США Дж. Кеннеди выдвинул инициативу Союз во имя прогресса, которая касалась в основном программ поддержки развития и демократических преобразований. В преддверии встречи глав государств западного полушария в 1967 году президент США Л. Джонсон предпринял попытку использовать данную инициативу для поддержки идеологически «правильной» интеграции, дополнив её большим пакетом помощи, признав необходимость региональной интеграции как инструмента развития. Эта попытка была вызвана неблагоприятными перспективами региона в социальной и экономической сферах, которые создавали основу для усиления симпатий латиноамериканцев к СССР и социалистическому лагерю. Однако предложения президента не были поддержаны Конгрессом, в результате экономические инициативы США не реализовались в полной мере, а ввиду отсутствия систематического и регулярного характера встреч, политика панамериканизма начала давать некоторый сбой.

Реанимация политики панамериканизма произошла после распада биполярной системы международных отношений в 1991 г. Тема безопасности стала отходить на второй план, а на первый вышла экономическая повестка интеграций в виде различных блоков. В этот момент появляется новый формат встреч глав государств (который продолжает логическую историческую линию от конгрессов испаноамериканских стран и панамериканских конференций) в виде Саммита Америк, берущего своё начало в 1994 г., когда состоялась первая такая встреча президентов стран Западного полушария в Майами.

В целом, саммиты Америк показали, что страны утратили интерес к обсуждению соглашений о свободной торговле на условиях США, но в то же время углубили и расширили механизмы и институты сотрудничества в гуманитарных сферах (в частности образования, здравоохранения и прав человека) в Западном полушарии, продолжив линию с панамериканских конференций. «Левый поворот» начала XXI в. внёс некоторый раскол в монолит межамериканской системы. Истоки подобного раскола стоит искать не в самих саммитах, а в расстановке сил, которая начала складываться в Латинской Америке, и на что США вынуждены реагировать, адаптируя свою внешнюю политику в отношении соседних по полушарию стран.

Сегодня ОАГ остается для Вашингтона едва ли не главным политико-дипломатическим инструментом влияния в Латинской Америке. Примерно наполовину финансируемая Соединенными Штатами эта организация рассматривается многими экспертами достаточно критично (некоторые и вовсе называют ее «министерством колоний США»). Вместе с тем ОАГ играет важную направляющую роль в региональной коалиционной дипломатии, так как её институты охватывают большинство сфер сотрудничества. Значительность потенциала этой организации помимо прочего объясняется и тем, что под ее эгидой функционирует существенное количество отраслевых структур, играющих серьезную роль в регулировании той или иной сферы жизнедеятельности латиноамериканского региона[381]. Посредством каждой из них американцы имеют возможность прибегнуть к юридическим мерам давления на страны Латинской Америки.

Однако в целом, несмотря на растянувшуюся на многие десятилетия работу, Вашингтону так и не удалось реализовать в западном полушарии выгодный ему панамериканский проект, под знамена которого стали бы все ключевые игроки Латинской Америки, тем самым заявив о своем признании безусловного лидерства США. Ни тематика безопасности времен холодной войны, ни пришедшая ей на смену после 1991 года экономическая повестка не оказались настолько привлекательными для латиноамериканцев, чтобы регион единогласно признал себя в качестве вотчины своего могущественного северного соседа. Напротив, все более явным становится стремление ключевых латиноамериканских государств (даже тех, кто не позиционирует себя как оппонент США, например, Аргентины или Бразилии) выстраивать многовекторную и прагматичную политику, не отказываясь от диалога с такими перспективными партнерами, как Россия или Китай, лишь потому, что так желают в Вашингтоне.