Америkа (reload game)

Кинувшиеся было вдогонку за наглыми недомерками паровые фрегаты "Бомбей" и "Корк" достигли линии плавучих батарей, получили по нескольку разрушительных попаданий из нарезных орудий Кокорева, сделали пренеприятнейшее открытие о полной неуязвимости тех лоханок для собственного ответного огня и поспешно отошли. Тяжело раненный Прайс тем временем перенес флаг с безнадежно поврежденного и потерявшего управление "Абукира" на "Трафальгар" и принял разумные, в общем-то, решения: сформировал вторую, параллельную, колонну из фрегатов, выдвинув ее вперед и чуть левее основной - с тем, чтоб те могли обстреливать ракетные катера, атакующие основную колонну, бортовыми картечными залпами: ничего другого просто не оставалось. Тут-то, в момент окончания перестроения, их и застала вторая атака "шершней".

14

Мелкие случайности зачастую оказывают огромное влияние на исход крупных баталий. В данном случае всё решило одно совпадение: на головном фрегате второй линии "Персей" оказалась в качестве морской пехоты сотня стрелков из Дявяносто второго батальона спецназначения, а первый "шершень" вел лейтенант Владимир Орельяно - живое воплощение испанской отваги и испанской же недисциплинированности. Заметив адмиральский вымпел над 120-пушечным "Трафальгаром", Орельяно самочинно решил атаковать именно эту цель вместо предписанного ему планом четвертого по порядку в Прайсовой колонне 90-пушечного "Йоркшира" - ну, и рванул к тому флагману напрямки, буквально впритирку со вспомогательной линией фрегатов: "Авось, пронесет!" Скорее всего, так и пронесло бы, не прикажи командир морпехов майор Моран - безо всякого на то приказа! - открыть в угон "шершню" огонь из штуцеров. Сплошного противопульного бронирования кабины на тех ракетных катерах еще не было (его впервые создадут как раз англичане на своих "орках"), фасетки из обуховской кирасной стали вполне сносно защищали экипаж от картечной осыпи спереди, но не смогли спасти его от прицельного винтовочного огня лучших стрелков британского экспедиционного корпуса. Орельяно и оба его матроса-тлинкита были то ли убиты, то ли тяжело ранены - во всяком случае, их "шершень" потерял управление и, утратив ход, свалился в циркуляцию.

Следующий "шершень" тоже отступил от плана, неведомо зачем отстрелявшись вместо линкоров по "Персею", который вскоре и затонул. В итоге до линкорной линии сумел добраться лишь третий и последний из катеров первого звена, добившись одного попадания в "Йоркшир"; "Трафальгар" не пострадал вовсе. На том атака и закончилась, ибо второе звено "шершней" еще только направлялось тем временем к замыкающим колонну линкорам Депуанта. Именно это дало Прайсу (который, что бы там ни говорили позднее про его флотоводческие таланты, был всё же храбрым и опытным капитаном) время сообразить: если русские не совершат больше таких дурацких ошибок, как в этот раз, он менее чем через час останется вовсе без линкоров (как уже остался без пароходов) - и вот тогда-то они и введут в бой свои паровые фрегаты и пароходы с катапультами (или что у них там...), в каковом бою шансов у союзников не будет вообще никаких; и отдал приказ к немедленному отступлению, бросив лишь полузатопленные и оставленные командами "Абукир" с "Персеем".

Прайс умер от раны на следующее утро; принявший командование Депуант наведался еще, порядку для, в Новоиркутск, наткнулся в узостях тамошних фьордов на непроходимые минные заграждения и неуязвимую плавучую батарею (минус еще два фрегата...), потерял в налетевшем шторме все три линкора, что получили повреждения у Елизаветинска, и с некоторым даже облегчением увел остатки "Великой Армады" в Индию. Большинство военных историков отдают дань уважения французскому адмиралу, находя то его решение по-настоящему мудрым: лишь благодаря ему франко-британский поход окончился неудачей - тогда как имел все шансы завершиться полной катастрофой...

Захваченный британцами в качестве трофея "шершень" Орельяно был разобран экспертами Адмиралтейства по винтику и привел их в полный восторг, несколько даже скрасивший им общее впечатление от похода (ну, а единственный орден за тот поход получил капитан фрегата "Пегас" Грегори Рурк, по собственной инициативе обеспечивший весьма сложный перехват того потерявшего управление суденышка). Катер фактически представлял собой мобильную стартовую позицию двух очень крупных ракет (плюс две запасных) - по 50 кило веса, из которых 10 приходилось на полезную нагрузку. В качестве взрывчатки использовался, как и следовало ожидать, флегматизированный сахаром нитроглицерин (Зинин к тому времени запатентовал его уже под названием "флегмит"); как начинка для артиллерийских снарядов флегмит категорически не годился - детонировал еще в стволе, однако для обеспечивающей гораздо более "мягкий" старт ракеты (или, скажем, той же паровой катапульты) он оказался - то, что надо.