- Ваше благородие... Нам на инструктаже говорили, будто вы много чего секретного знаете-умеете... Так эта... - тут рыжеусый наконец взял себя в руки посредством принятия стойки "смирно" и отчеканил: - Разрешите вопрос! Как по-вашему, оборотни - бывают?
"
- Давай-ка так, сержант: мне, для начала, нужна нормальная вводная. Чтоб тебе было попроще со всякими неразглашениями - я начну сам, а ты меня поправишь. Если захочешь. Идет?
- Идет.
- Ваша здешняя команда уже пару дней как - или даже три? - не имеет никаких новых инструкций из штаб-квартиры, и вообще курьеров оттуда; что не повод для паники, но... Пес, между тем, сегодня ближе к вечеру стал вести себя
- Но как вы?.. Ладно... Да, всё так.
- Собаку при обыске использовали?
- Никак нет! Обоих свидетелей... ну, в смысле - свидетеля и собаку... немедля изолировали, оперативник с оружием наизготовку при них безотлучно.
- Молодец, сержант, соображаешь! ...Ну, что я тебе могу сказать? - ничего хорошего, если честно. Никаких людей-оборотней, перекидывающихся в волка, разумеется, не бывает. А вот восточные секты тайных убийц, умеющих такое, что нам тут и не снилось - очень даже есть. Похоже, сейчас кто-то из этих
- А как тогда насчет вас, ваше благородие?
- В смысле?..
- С нами - понятно, а вот вас этот самый...
- Ну, тут хотя бы "возможны варианты"... - после краткого раздумья поднял глаза на собеседника ротмистр. - Так что если хочешь продлить ту цепочку верных оперативных решений - сними-ка, взаправду, с меня наручники и отправь наверх. Под слово офицера. Сержант?..
Рыжеусый не отвечал. Он, казалось, погрузился в столь глубокую задумчивость (решенье-то серьезней некуда!..), что голова его свесилась на грудь; затем колени его подломились, и он лишь каким-то чудом устоял на ногах, привалясь к дверному косяку. Все движения его сделались вдруг как у смертельно пьяного... Да нет, какое, к дьяволу, "пьян" - он отравлен! Дозу, видать, получил давно, но мужик здоровенный, держался-держался и -
Егерь, между тем, более или менее восстановил контроль над своими движениями и теперь, судя по выражению лица, мучительно вспоминал: как же я сюда попал-то? и что это за человек в наручниках? Зрачки его то съеживались в маковое зернышко, то расширялись во всю радужку, а по лбу и вискам катился обильный пот. Потом в глазах его, устремленных на Расторопшина, мелькнула уже, вроде бы, тень узнавания - как вдруг они наполнились до краев непередаваемым ужасом. "Эй, сержант, очнись!" - встревожено окликнул он, но тот отшатнулся от него так, что буквально вплющился спиной в стену каморки, а рука его дернулась за пазуху тем движением, которое ни с чем не перепутаешь...