Америка с чёрного хода

Любуясь этими великолепными экспонатами, импортированными за доллары из Европы, нельзя не вспомнить худосочные произведения американского искусства XIX и XXвеков, находящиеся в музеях Вашингтона и Нью-Йорка, и плоское трюкачество современных формалистов. С другой стороны, нельзя не подумать и о том, как пресловутые «60 семейств», удовлетворяя свое тщеславие, грабят сокровищницы западноевропейского искусства. Ведь этот прекрасный музей, прежде чем стать доступным для публики, двадцать пять лет находился в единоличном пользовании супругов Ринглингов. Да и теперь все эти шедевры великих мастеров может видеть лишь горсточка богатых американцев.

На следующее утро мы продолжаем путь в Тампу. По дороге нам попадаются плантации цитрусовых, на яркой зелени, которых выделяются крупные желтые и оранжевые плоды. Цитрусовые – главная отрасль сельского хозяйства Флориды. Многие плантации усеяны гниющими апельсинами и грейпфрутами. В этом сезоне урожай цитрусовых слишком хорош. В Америке это считается бедствием, ибо цены падают и нет никакого расчета нести расходы по уборке, упаковке и перевозке плодов – пусть лучше гниют на месте.

Наряду с крупными плантациями встречаются и небольшие фермерские участки. Невзрачные домишки мелких фермеров красноречиво говорят о том, что их немощные хозяйства не приносят большого дохода в этом краю плодородия и изобилия.

Тампа – третий по величине город Флориды – насчитывает свыше ста тысяч жителей. Это промышленный город со значительным испанским населением. В Тампе есть университет, который в последнее время приобрел печальную известность благодаря людоедской речи своего ректора профессора Нэнса, позавидовавшего геростратовским лаврам других поджигателей войны.

– Я считаю, – заявил он, – что мы должны провести тотальную подготовку, основываясь на законе джунглей. Каждый должен научиться искусству убивать. Я не думаю, что война должна ограничиться действиями армий, военно-морского флота и военно-воздушных сил или должны быть какие-либо ограничения в отношении методов или оружия уничтожения. Я одобрил бы бактериологическую войну, применение газов, атомных и водородных бомб и межконтинентальных ракет. Я не стал бы просить о милосердном отношении к больницам, церквам, учебным заведениям или каким-либо группам населения…

Осмотр города, к сожалению, ограничен кратким временем, оставшиеся у нас до отхода поезда. Нам не удается проехать в соседний, лежащий по ту сторону бухты, город Санкт-Петербург, основанный выходцами из царской России. Мы успеваем, однако, проехать через центр 1 ампы и через ее испанский пригород Иборсити с узкими грязными улицами.

Время истекает. Мы спешим на вокзал. На его главном входе красуется крупная надпись: «Только для белых». Закон о сегрегации неуклонно проводится и во Флориде.

Поезд трогается, и мы бросаем последний взгляд на Тампу. Через несколько часов мы покидаем территорию Флориды. Позади остается огромный полуостров с его богатой и благодатной природой, которая, казалось бы, открывает перед человеком такие блестящие возможности.

Но в мире, в котором господствуют волчьи законы капиталистической конкуренции, эти возможности остаются эа семью печатями.

4. В АТЛАНТЕ

В необычный для солнечной Джорджии хмурый июньский день 1947 года в Уорм-Спрингсе состоялось открытие дома-музея памяти Франклина Рузвельта. «Маленький Белый дом», – так назывался коттедж, в котором страдавший детским параличом Рузвельт останавливался почти ежегодно, проходя курс гидротерапии на курорте Уорм-Спрингс. Здесь же он и скончался в апреле 1945 года.

Только после двухлетних усилий, в удушливой политической атмосфере, создавшейся в стране после смерти Рузвельта, друзьям и сторонникам покойного президента удалось добиться превращения «Маленького Белого дома» в дом-музей.

На открытие были приглашены члены правительства, Конгресса, дипломатического корпуса, представители печати. Но имя Рузвельта крайне непопулярно среди реакционных сил, уверенно задающих тон в стране после прихода к власти Трумэна. Поэтому торжество открытия было отмечено блистательным отсутствием представителей правящих кругов, если не считать нескольких сенаторов и конгрессменов. Трумэн чванливо отказался приехать в Уорм-Спрингс и тем самым почтить память своего великого предшественника. Незадолго до этого он провозгласил свою пресловутую «доктрину», идущую вразрез с политикой Рузвельта. Теперь он, видимо, боялся, как бы паломничество к памятнику покойного президента не создало ложного представления о его позиции. Печать тоже была представлена довольно бедно. И уж, разумеется, воздержались от поездки дипломатические представители большинства западноевропейских и латино-американских стран, неизменно покорные воле своего патрона из Белого Дома. А те немногие из них, которые все-таки приехали, чувствовали себя явно не в своей тарелке и мучительно страдали от сознания неосторожности совершенного ими шага.