Американец

— Господи, как интересно! — вскричала миссис Тристрам. — И вы заставили их валяться у вас в ногах?

Ньюмен помолчал.

— Ничего похожего. Они сделали вид, будто им все равно, будто они ничуть не боятся. Но я-то знаю, что это не так, я видел, как они напуганы.

— Вы уверены?

Ньюмен ответил ей долгим взглядом.

— Уверен.

Миссис Тристрам снова начала медленно вышивать.

— Они вас проигнорировали, да?

— Да, — согласился Ньюмен. — Похоже на то.

— А вы пытались, угрожая им позором, заставить их изменить решение? — настойчиво допытывалась миссис Тристрам.

— Да, но они вывернулись. Я поставил их перед выбором, но они нашли ловкий ход — объявили мою улику подделкой и обвинили меня в шантаже. Однако они испугались, и очень, — добавил Ньюмен. — А мне только того и нужно было — я отомщен.

— Как досадно слышать ваши разговоры об «улике», когда улика уже сожжена, — заметила миссис Тристрам. — А может, она еще не вся сгорела? — сказала миссис Тристрам бросив взгляд в камин.

Ньюмен заверил ее, что от записки ничего не осталось.

— Ну что ж, — заключила миссис Тристрам, — надеюсь, вас не очень расстроит, если я скажу, что вряд ли вы сильно встревожили Беллегардов. Мне кажется, они вас проигнорировали, как вы выразились, только потому, что были уверены — несмотря на все ваши разговоры — вы свои угрозы в исполнение не приведете. Их уверенность проистекала не от сознания собственной невиновности, не от убежденности, что они всегда сумеют от всего ловко отмахнуться, нет! Посоветовавшись друг с другом, они еще больше укрепились во мнении, что у вас слишком благородный характер! И, как видите, оказались правы!

Ньюмен машинально обернулся взглянуть на записку в камине, но она уже сгорела дотла, даже пепла от нее не осталось.