Американец

Около семи утра Палмер прошел в ванную комнату и посмотрел на себя в зеркало. Да, было на что поглядеть: свинцовые синяки под глазами, черные тени под высокими скулами, спутанные темно-русые волосы, которые вряд ли можно было расчесать, если предварительно хорошенько не промыть, ставшие совсем маленькими от переутомления серые глаза… Появись он на заседании Совета в подобном виде, его бы, скорее всего, без лишних вопросов сразу же вышвырнули из здания.

Он принял душ, побрился, старательно расчесал свои мокрые волосы и внимательно осмотрел результат. В общем, конечно, уже чуть лучше, но не намного.

В восемь тридцать Палмер спустился вниз и выпил две большие кружки крепкого черного кофе, сопроводив его круто сваренными яйцами и бутербродом с беконом. Самочувствие несколько улучшилось, хотя кофеин тут же вызвал легкий тремор[66] в руках. Машина больше не выходила из-под контроля, но продолжала опасно вибрировать.

Поднявшись в свой номер, Палмер собрал все документы по предстоящему заседанию Совета, аккуратно сложил их в папку, снова спустился вниз и взял такси, назвав адрес своей холостяцкой квартиры. До́ма, даже не оглядевшись вокруг, — квартира словно стала для него чужой, — он первым делом взял на кухне аптечку, нашел там небольшой пластиковый тюбик с черно-зелеными капсулами транквилизатора «либриум», вытряс две штуки себе на ладонь правой руки и сунул их в нагрудный карман костюмного пиджака.

Где-то около девяти Палмер покинул квартиру. Ушел, даже не оглянувшись. На Ист Сайд он остановился, глубоко вдохнул в себя теплый воздух утреннего Нью-Йорка. Оставался целый час до начала заседания Совета или, скорее, до его драматического появления там.

Ну и куда ему идти? Может, на восток к маленькому домику Вирджинии у реки на углу Пятьдесят восьмой улицы? Чтобы перехватить ее по дороге на работу. Нет, не успеет, уже несколько поздновато.

Можно было пройти несколько кварталов к центру — там жили его дети. Тоже поздно, они наверняка были уже на пути в школу.

Может, попытаться незаметно проникнуть в свой личный офис в банке? Нет, подобный поступок неизбежно включал в себя неоправданный риск, если, конечно, он действительно хотел застать их всех врасплох.

Ни в отеле, ни дома делать ему было, само собой разумеется, нечего. Податься тоже некуда. Что ж, оставалось только прогуляться по городу, его городу. Тем более что погода в это теплое июньское утро была прекрасной и вполне к этому располагала.

Палмер решил начать с Третьей авеню. Спустился немного вниз, перешел улицу на светофоре и оказался… рядом с офисом одного из отделений его родного ЮБТК. Но тут два отбойных молотка буквально в нескольких метрах от него вдруг взорвались страшным треском, а их припаркованные у обочины компрессоры наполнили улицу вонючими выхлопами дизельного топлива. Палмер поморщился, как от зубной боли, и быстрым шагом, чуть ли не бегом направился по Третьей авеню к центру.

Он свернул за угол и вскоре оказался рядом с котлованом, где вовсю грохотали пять бурильных машин, пробиваясь к недрам Манхэттена. Затем раздался громкий предупреждающий сигнал. Палмер увидел, как человек в желтой каске повернул рукоятку детонатора. Последовал мощный взрыв, высоко вверх взлетели обрывки толстого стального кабеля, асфальт под ногами Палмера угрожающе задрожал. Громкие звуки сирены, означавшие «Все чисто! Отбой!», оглушили его. Он закрыл уши руками, резко повернулся и как можно быстрее перебежал на противоположную сторону улицы. Мальчонка с нежным личиком, удобно примостившийся на пороге оптового магазина по продаже отделочных материалов, бросил на Вудса удивленный взгляд.

Чем же занять битый час?!

Глава 35

Палмер, конечно же, не был до конца уверен в успехе задуманного им предприятия, но если он все-таки правильно оценил психологический эффект от своего совершенно внезапного появления на сцене, то это будет самым настоящим «ударом на вылет»! Заседание было назначено ровно на десять часов. Первые два вопроса повестки были рутинными и не имели особого значения. Палмер вошел в здание банка со стороны Пятой авеню в десять часов десять минут и коротко кивнул швейцару, встретившему его у дверей. Тот, как всегда, приветственно поднял руку, но почему-то, очевидно от удивления, так и не смог произнести своих обычных слов: «Доброе утро, сэр. Хорошего вам дня». Будто совершенно случайно их проглотил. Зато второй, стоявший у главного лифта, заметил Палмера сразу же, как только тот вошел, и тут же поспешил открыть дверь лифта. А когда Палмер подчеркнуто энергичной походкой проходил мимо него, тихим голосом произнес:

— С возвращением вас, сэр.