Американец. Капитаны судьбы

— Ну и хорошо! — невозмутимо и спокойно ответил еврейский финансист. — Значит, нам надо только продать? Это можно! В прошлый раз многим не хватило, и на вчерашний день ваши «привилегии» выросли в цене ещё тринадцать процентов от цены размещения. Сейчас многие уже ощущают приближение того кризиса, о котором мы говорили летом. И хотят «переложиться» в безрисковые бумаги. Так что миллионов триста тридцать-триста шестьдесят мы наберём. Но, разумеется, будут и расходы.

— Разумеется! — с улыбкой подтвердил я.

— Кстати, господин Воронцов, вы тут говорили за войну! — оживился Рабинович. — Вы-таки в курсе, что во время войны процент премии повышается?

— Ну вы и жук, господин Полтора жида! — широко улыбнулся я. — Готовы рискнуть головой за хорошую премию?!

— Ой, Юрий, вы просто ещё очень молодой, и не понимаете! А за что же ещё рисковать? О чём бы люди ни говорили, они, конечном счёте, говорят о деньгах![22]

Глава 7

Санкт-Петербург, 16 ноября (29 ноября) 1900 года, четверг.

— Нет, вы только представьте, Юрий Анатольевич! Американцы хотят приехать к нам. Изучать опыт строительства канала! Они-то на Панамский канал всё облизываются! Французов оттёрли, теперь и британцев отодвигают! Всё себе одним хотят! Да никак приступить не могут! — профессор Тимонов энергично жестикулировал, обличая американцев. Всё же юность в Одессе не затрёт даже столичный университет и профессорство. — А мы тут — раз — и пожалуйста! Ни тебе игр с акционерами, ни международной возни, ни жульничества. Я им и говорю, мол, потерпите годика полтора-два, а там, ещё навигация 1902 года не закончится, а уже можно будет проплыть от Питера до Балтики. Вот тогда и приезжайте на открытие, посмотрите!

— А они что?

— А они хмурились только. Зато французы, как хозяева выставки, нас очень хвалили!

— Наслышан, наслышан. Золотую медаль не просто так дают! Поздравляю, Всеволод Евгеньевич! И думаю, надо это использовать. Я собираюсь открыть в столице инженерный центр, вроде принадлежащего Александру Бари, того, в котором трудится Шухов. Только заниматься он будет другим. Каналами, речными портами, плотинами для ГЭС, шлюзами. Назовём этот центр «Гидропроектом».

Тимонов смотрел на меня, отрыв рот. Только что исполнялась мечта его жизни.

— Предлагаю вам возглавить его. С жалованьем не обижу, да и премии буду назначать жирные. Если в срок и качественно будете все делать, в миллионщики выбьетесь!

Тимонов только досадливо поморщился. Он тут о высоком думает, вековую проблему России решить собирается, а я ему — о деньгах! Даже неудобно, право!

— Проектировать — это хорошо! Но Министерство просто не хочет строить каналы. Или ваши связи помогут и тут, Юрий Анатольевич?

Теперь скривился и я.

— Не думайте об этом! Заказчиком для вас стану я. И я же буду вести строительство. И вот вам первый заказ. Мне нужно восстановить Северный Екатерининский канал.

— Канал между бассейнами Камы и Северной Двины?! — не веря своему счастью, задохнулся Тимонов. Его идея «великого кольца» между бассейнами северных рек, рек Урала и сибирских рек вдруг, причём совершенно неожиданно, начинала воплощаться в жизнь. — А я говорил, говорил Хилкову! Канал нужен!

— А он?

— А он мне в ответ, мол, дорогой Всеволод Евгеньевич, канал закрыли шестьдесят лет назад, за нерентабельностью. Там нет нужного потока грузов!

— Кстати, о потоках грузов. Мне желательно, чтобы что-то удалось пропустить через канал уже следующей осенью.

— Если восстановить оба шлюза по концам канала и поставить насосы для поддержания уровня воды, то небольшие баржи провести будет можно.

— Вот и замечательно. Но вообще предусмотрите расширение и углубление русла канала. По возможности — взрывами и механизмами. Взрывчатки и денег у нас будет много, а вот людей, как всегда, в недостатке. Ну и расчистку русел рек при нужде. Задача перед нами стоит серьёзная — через два года мы должны быть готовы пропустить по каналу миллион тонн.

Профессор потрясённо сел мимо стула.

Из мемуаров Воронцова-Американца