Американец. Капитаны судьбы

— Британцы. Эти всегда под подозрением. Слишком уж обширны у них интересы, иногда и не поймёшь, где их ущемил. Немцы могли встревожиться из-за вашего синтеза аммиака. Концерн BASF желает сохранить место основного производителя анилиновых продуктов в мире. И американцы. Эта ваша идея с «программой обмена» многих из них задела.

Если быть справедливым, идея не моя. Это Столыпин буквально дня через два после отъезда прислал письмо. В дороге написал. Напоминал про наше обещание прислать специалистов, которые взглянули бы опытным взглядом на перспективы в той губернии мелиорации, удобрений, механизации и прочего.

А далее он писал, что понимает, с людьми у нас напряженка, но он готов принять не только опытных, но и учеников, по два-три на каждого опытного. Пусть помогают, опыта набираются и у своих шефов, и у местных. Ну и он, в свою очередь, пришлёт местные кадры ко мне. Обмениваться опытом. Чему-то они научатся, работая у нас, чему-то — научат нас.

И вот тут у меня вдруг «сложился паззл»! Это же неплохой выход из кадрового дефицита! Обмениваться кадрами со Штатами! Мы будем развивать в Маньчжурии и на Дальнем Востоке химические производства, в том числе и те, о передаче которых в САСШ мы уже договорились. Но в строительстве и разворачивании производства будут участвовать не только наши, но и инженеры, химики и прочие специалисты из САСШ. А также американские деньги и американские структуры!

При этом корпоративно всё выстраивалось так, что большая часть предприятий временно принадлежала американцам, хоть и управлялись нами. Мы могли выкупить контрольный пакет после возврата инвестированных средств. Кроме того, по этой схеме мы получали активы в Соединённых Штатах. Исключений из этой схемы было немного — те небольшие химические предприятия, которые я готовил к уничтожению перед захватом их японцами. Ну не хотел я делиться пока ни составом своих катализаторов на некоторых процессах, ни тонкостями устройства ректификационных колонок. Впрочем, эти участки я и в Соединённых Штатах оставлял за собой.

Да, то тоже многим могло не понравиться. Черт, это по скольким же любимым мозолям я успел потоптаться?!

— Понятно. Ещё версии есть?

— Месть, как тут уже говорилось. Вы вытеснили местных «царей горы» с их кочек, именно на вас покушался Станислав, вы лично участвовали в аресте Аристарха Лисичянского. Теоретически, у пострадавших или их родственников могла найтись нужная сумма.

— Согласен. Проверьте и эти версии. И, Кирилл Бенедиктович, я доверяю вам с вашим опытом самостоятельно решить, чем надо делиться с полицией и жандармским управлением.

Окрестности Петрозаводска, 2 апреля (15 апреля) 1903 года, среда

— Стоп! Опять гусеница полетела!

Артем заглушил двигатель и выбрался наружу. Машину недаром назвали вездеходом — в программе испытаний они забирались и в грязь, и в каменистые россыпи, ездили по кустарнику и песку. Мотор работал выше всяких похвал, к электрической трансмиссии тоже претензий не было, вылизали её уже в достаточной степени. А вот подвеска и гусеницы подводили слишком часто. Говорят, идею «свечной подвески»[66] тоже Американец выдал. Но тут он сам себя перемудрил. Пока что выходило слишком сложно, а сложное быстро ломается. Похоже, нескоро получит Воронцов эти самые вездеходы.

А идея ведь любопытная. Артём Рябоконь ощущал, что его тянет к этой машине даже сейчас, когда его мысли были с раненой Ксанкой. Счастье, что обошлось только контузией. Эх, попадись ему эти социалисты, он их так отделает, мать родная не узнает!

Из мемуаров Воронцова-Американца