Американец, но все-таки русский

– А чего ж не прихватить? – прогудел он. – Под такое количество водочки не грех и хорошей закуски соорудить.

Спустя несколько минут он вместе с тремя бойцами охраны загрузился в старенький автобус и отбыл в город, до которого при желании можно было и пешком дойти.

Миша отправился в модуль.

В те дни, когда вертолетчики устраивали посиделки с алкоголем, прием пищи в столовой исключался. Ужин с закуской они готовили сами из того запаса продуктов, который держали именно для таких вот торжественных случаев.

Санитарное задание экипаж капитана Доглина выполнил без всяких приключений и особых накладок. «Восьмерка» долетела до базы на максимальной скорости, по спрямленному маршруту. Она тут же плюхнулась на площадку, возле которой ее уже поджидала машина с большими красными крестами на бортах. Носилки с молодой роженицей тотчас же были перегружены туда, Власта уселась рядом с ней, и машина умчалась в направлении госпиталя.

– Кажется, это все на сегодня, – проворчал прапорщик Нудин, тут же вышел из пилотской кабины в грузовую и бросил ветошь на окровавленный пол.

– Да, все, – подтвердил командир. – Светлого времени осталось мало. Больше мы нынче никуда не полетим.

– Наши мужики, наверное, уже в модуле, – сказал Рыбин и кивнул на вертолет экипажа Карбанова, стоявший рядом.

Доглин спрыгнул с последней ступеньки трапа и заявил:

– А чего им тут делать? Движком они завтра займутся, а сейчас отдыхают. Или ужин готовят.

– Тогда и я завтра приборкой займусь, – со вздохом проговорил бортовой техник. – Неохота сегодня с кровью возиться.

– Пошли до дому. Нам тоже пора перевести дух.

Ужин удался на славу. Помимо водки и парного козьего мяса Дмитрий Георгиевич привез из города свежих овощей и фруктов. Миша с Равилем расстарались, приготовили отличное жаркое и пару весьма затейливых салатов.

Едва вертолетчики подняли тост за удачное завершение трудного летного дня, как в модуль вошел главный врач госпиталя Леонид Олегович Золотухин.

– Празднуете? – Он вполне добродушно улыбнулся. – Наслышан о ваших подвигах. Вот, пришел поблагодарить вас, ребята, за хорошую работу. – С этими словами доктор поставил на стол бутылку дорогого коньяка, привезенную, по-видимому, из России для какого-нибудь особого случая.

Модуль тут же наполнился громкими радостными возгласами всего летно-технического состава. Организаторы застолья усадили Золотухина на почетное место в центре стола, налили ему традиционную штрафную.

Леонид Олегович был довольно стройным мужчиной лет под пятьдесят, с клиновидной бородкой и седеющими висками, с умным, насмешливым, но сильно некрасивым лицом. Он умел легко поддержать беседу и всякий раз становился центром внимания. Доктор приятным ленивым голосом будто невзначай ронял такие остроты, от которых смеялись все.

Люди, впервые повстречавшие его, часто пугались и спешили скрыться как можно дальше. Всему виной были длинный крючковатый нос, тонкие и кривоватые бледные губы, клочковатые брови и колючие бесцветные глаза. Все это мало вязалось с широкой душой, безмерной добротой и мягкостью Золотухина, но факт оставался фактом.

До Африки он заведовал отделением в клинике некоего областного города. Дабы пациентов или новых коллег не хватил инфаркт при первой встрече с ним, Леонид Олегович сочинил и повесил на дверь своего кабинета объявление с собственными инициалами: «Доктор ЗЛО не желает вам зла, он просто здесь работает». Доверчивый русский народ поддавался на эту уловку, смело входил в кабинет и… лицом к лицу сталкивался со «злом». В общем, идея с объявлением лишь усугубила ситуацию.

Про Золотухина на базе ходили легенды. Его прислали сюда главным врачом, едва был разбит госпиталь у Рамира. Он сразу взялся за дело: познакомился с персоналом, обошел палаты и кабинеты, осмотрел больных и раненых.

Госпиталь тогда был забит под завязку, и Леонид Олегович вдруг обнаружил странную картину. В инфекционном отделении лежали бойцы правительственной армии со странными жалобами на острую боль в кишечнике. Судя по анализам и внешнему осмотру, все они оставались абсолютно здоровыми, тем не менее корчили из себя умирающих.

В то же время персонал хирургического отделения выхаживал рядовых и офицеров с пулевыми и осколочными ранениями. Одного капитана Золотухин прооперировал лично и намеревался отправить в глубокий тыл для дальнейшей реабилитации. Но тот наотрез отказался.

– Ни за что! – прошептал он бледными губами. – Поставьте меня скорее на ноги, господин доктор! Я должен вернуться на передовую, в свой батальон. Там сейчас туго, люди очень нужны.

Знающие люди объяснили Золотухину, что такое положение в здешних госпиталях было нормой. Три четверти населения Кабора воевать не умело и не желало участвовать в гражданской войне. Эти люди покидали страну или переезжали в глухие селения, некоторые скрывались в джунглях. Лишь самые активные граждане этой страны записывались в армию и защищали законно избранного президента.