Американец. Путь на Север

Разумеется, приличное приданое могло бы поправить дело. Для молодых и блестящих гвардейских офицеров обычным делом было поправить свои дела выгодной женитьбой. Да и вопрос с накопившимися долгами они решали таким же образом, за счет приданого.

Вот только в приданое что давать прикажете? Помимо части доходного дома[75] на Фонтанке, у них, считай, ничего и не осталось. А доходы с того дома едва-едва позволяли папеньке вести тот образ жизни, который он почитал соответствующим их семейству.

Папенька в то время буквально разрывался на части. С одной стороны, жить скромнее, по его представлениям – урон для чести рода. Но и не выдать дочку замуж за достойного жениха – урон не меньший. Опять же, папенька собирался пристроить братца по окончании Пажеского корпуса в какой-нибудь полк Старой гвардии. А в любом полку Старой гвардии, расходы, обусловленные «приличным» образом жизни, существенно превышали размер жалованья.

В итоге папенька по совету своего приятеля, Аристарха Лисичянского, собрал все активы, что имела семья (получилось тысяч восемь рублей), и начал играть на бирже.

Натали тогда впервые заинтересовалась финансами. И она же обратила внимание папеньки на то, что хоть он и заработал за первые три месяца около десяти тысяч, но и расходы его возросли почти на ту же сумму. А чего вы хотите? Деловые обеды, презенты партнерам, консультации…

Совету Натали стать скромнее в расходах, хотя бы на первых порах, папенька не внял. Еще и пробурчал, мол, «яйца курицу не учат!»

И много рассуждал о том, что это-де не расходы, а «вложения в репутацию». Но прошло еще два года, а ничего не изменилось. Дмитрий Михайлович все так же «играл по маленькой», то теряя, то выигрывая, но за все это время максимальный размер его активов на бирже составил всего семнадцать тысяч рублей. А порой опускался и до пяти.

Между тем подошел 1894 год, братец оканчивал Пажеский корпус, а мечты папеньки отдать его в Старую гвардию так и оставались мечтами. Да и дочь уже входила в возраст невесты[76]. А с приданым было еще хуже.

И тогда папенька решил рискнуть. Как выяснилось позже, он решил увеличить доходы за счет увеличения размера ставок. И занял у своего приятеля Лисичянского ни много ни мало сто двадцать тысяч. Под залог дома, разумеется.

В то время цены на бирже как раз качались то вверх, то вниз, самое время зарабатывать на биржевых спекуляциях. И папенька рискнул «по-крупному». Поначалу ему везло, и он довел капитал до ста пятидесяти тысяч. А потом два удара кризиса, и они остались лишь с неполными тридцатью[77].

Папеньку тогда удар хватил. Впрочем, Натали, только к этому моменту узнавшей подробности, пришлось не лучше. Не зная, что делать, Натали обратилась тогда за советом к крестному, Сергею Петровичу Беляеву[78]. И тот, задействовав весь свой авторитет, смог убедить папеньку бросить игры на бирже и заняться солидным делом. Почти год они выбирали, а в конце концов учредили солевой завод на берегу Белого моря. И взяли участок леса под вырубку дров.

Впрочем, Сергей Петрович и тут выручил. Сказал, что вырубкой займутся его люди и деловой лес себе забирать станут. А им взамен сучья, опилки и прочие отходы да некондицию сдавать будут. В печах-то, выпаривающих соль, все равно что сжигать. А он, Сергей Петрович, им разницу в стоимости выплатит. И всем хорошо будет. Беляевым – дополнительный лес для лесопилки, а Ухтомским – лишняя копеечка.

Вот так они потихоньку и начали выбираться из долгов. Правда, тридцати тысяч на выкуп участка леса и на завод никак не хватало. Что-то пришлось векселями выплатить, дом перезаложить[79] да и завод тоже в залог отдать… Ничего своего у Ухтомских уже не осталось. Прибылей от заводика и платы от сдачи в наем квартир в доходном доме едва хватало на жизнь и на выплату по долгам.

Так что пришлось братику идти служить в полк попроще, куда-то в Туркестан[80].

Но это-то ладно! Русскому офицеру не привыкать. Как говаривал братец, «наше дело – стрелять и помирать, когда прикажут. А за что и почему – про то господин полковник знает!» И в том урона для чести нет. Карьеру можно сделать даже и в Туркестане. А вот ей, Натали, как быть?

Как раз с прошлого года, будто в насмешку, цены на соль упали. И все их расчеты, что лет за пять они выкупят из залога завод, а там, глядишь, расширятся и еще лет за пять выкупят и дом, пошли прахом. Если за два года чуда не случится, у них отберут все имущество. Какое уж там приданое?!

Так что рассчитывать она могла только на кого-то обеспеченного, в возрасте, но соблазнившегося древностью рода невесты. Чтобы и ее без приданого взял, и тестя из долгов выкупил.

А вот тут на дыбы вставал папенька. «Как?! Чтобы мы, Ухтомские, да росточек нашей ветки отдали невесть за кого?!» – бушевал он, едва лишь кто-то, хоть бы и гипотетически, начинал рассматривать подобную возможность.