Американец. Путь на Север

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…С Гаевским и Поповским мы договорились. Мы создавали партнерство, которое и будет заниматься продвижением аспирина. Сорок процентов мне, сорок Гаевскому и двадцать – Поповскому. Я отвечал за производство и за повторение таких презентаций, а мои партнеры – за продвижение и сбыт.

Думаю, если бы они реально представляли себе рыночный потенциал аспирина, они ни за что не согласились бы на такие условия. Но получилось, как у начинающего «Майкрософта» с гигантом рынка IBM. Там тоже считалось, что «Ну кто ж эти персоналки купит? Рынок-то узкий…»

К тому же мне еще и просто повезло. Я был готов к тому, что Гаевский с Поповским будут осторожничать, продвигая новое лекарство. И что успех придет только году на втором, на третьем. Но уж очень хорошо условия сложились. Я уже был известен им как «изобретатель стрептоцида, довольно успешного средства, поэтому ко второму лекарству было больше доверия. Да и общались мы много, они сумели оценить меня.

Но главной удачей было то, что, едва мы начали презентации, немецкая компания «Байер» разразилась протестами. Мол, они много лет изучали это лекарство, готовились вывести его на рынок. А тут какие-то русские их обокрали. «Байер» пользовалась на рынке лекарств авторитетом, и их слова о «многолетних исследованиях» способствовали тому, что мои партнеры «окончательно уверовали» в аспирин. Да и реклама вышла неплохая. По всему миру, а не только в России. Скандалы всегда привлекают внимание.

В остальном же все шло своей чередой. Аспирин рекламировался и продавался пока что понемногу, несколько раз мне пришлось повторять свои презентации, уже для более крупных аудиторий. Усилиями газетчиков, которые ничего не могут повторить, не исказив, аспирин начали называть «лекарством из воздуха и электричества».

Я удвоил число своих рабочих, приняв на работу Петра Горобца, родного дядьку Степана, и пару его кузенов. Карен и его ребята как-то незаметно прижились у нас, постоянно находя себе, что еще построить. С Ольгой Алексеевной они мгновенно нашли общий язык, и потому проблем с домовладельцами у нас не возникло.

Я уже дописывал третий рассказ, в котором перелицовывал «Человека, который купил Луну» Хайнлайна, когда, как всегда незаметно, подкрались неприятности. Началось все с того, что нас пригласили на обед Гольдберги…»

Одесса, 25 июля (6 августа) 1897 года, воскресенье, время обеденное

Началось все с того, что Гольдберг прислал записку, в которой просил меня быть на час раньше остальных гостей.