Американец

Спустя несколько дней он явился с очередным визитом во второй половине дня. Он застал миссис Тристрам в гостиной, с ней была приятельница — молодая привлекательная женщина в белом. Обе дамы уже стояли — посетительница явно собиралась уходить. Подойдя к ним, Ньюмен поймал многозначительный взгляд миссис Тристрам, но не сразу сообразил, как его следует понимать.

— А это наш большой друг, — проговорила миссис Тристрам, повернувшись к своей собеседнице, — мистер Кристофер Ньюмен. Я говорила ему о вас, и он жаждет с вами познакомиться. Если бы вы согласились прийти к нам отобедать, я предоставила бы ему эту возможность.

Незнакомка с улыбкой повернулась к Ньюмену. Он не смутился, ведь его врожденное непоколебимое sangfroid[34] было неуязвимо; однако, поняв, что перед ним гордая и прекрасная мадам де Сентре — та самая — прелестнейшая женщина в мире, обещанное совершенство и предложенный ему идеал, он инстинктивно постарался подтянуться. Отвлекшись на это мгновенное усилие, он все же увидел удлиненное ясное лицо и глаза, сияющие и мягкие.

— Я была бы очень рада, — проговорила мадам де Сентре. — Но, к сожалению, как я только что сообщила миссис Тристрам, в понедельник я уезжаю за город.

Ньюмен отвесил церемонный поклон.

— Очень, очень жаль, — сказал он.

— В Париже становится слишком жарко, — добавила мадам де Сентре, прощаясь и пожимая руку подруге.

И тут миссис Тристрам, по-видимому, приняла внезапное и довольно смелое решение, она еще шире улыбнулась, как улыбаются женщины, совершая решительный шаг.

— Мне так хочется, чтобы мистер Ньюмен поближе с вами познакомился, — она склонила набок голову и устремила взгляд на украшенную лентами шляпку мадам де Сентре.

Кристофер Ньюмен, преисполненный серьезности, стоял молча, его сдерживала присущая ему осторожность. Миссис Тристрам задалась целью вытянуть из приятельницы несколько ободряющих его слов, и слова эти должны были означать нечто большее, чем простую вежливость, а когда ею руководило желание сделать благо, она заботилась и о благе собственном: мадам де Сентре, «дорогая Клэр», предмет ее глубокого восхищения, отклонила приглашение отобедать у нее, и следовало поэтому мягко вынудить мадам де Сентре хоть в чем-то пойти миссис Тристрам навстречу.

— Это доставило бы мне большое удовольствие, — сказала мадам де Сентре, глядя на миссис Тристрам.

— В устах мадам де Сентре подобные слова много значат! — воскликнула та.

— Очень вам признателен, — сказал Ньюмен, — миссис Тристрам выражает все, что я чувствую, лучше, чем я.

Мадам де Сентре снова взглянула на него с ласковой живостью.

— Вы надолго в Париже? — спросила она.

— Мы его здесь задержим! — заявила миссис Тристрам.

— А пока задерживаете меня! — мадам де Сентре пожала руку подруге.

— Еще на одну минуту! — сказала миссис Тристрам.

Мадам де Сентре опять посмотрела на Ньюмена, на этот раз без улыбки. Ее глаза остановились на его лице.

— Буду рада видеть вас у себя, — сказала она.

Миссис Тристрам расцеловала ее. Ньюмен рассыпался в благодарностях, и мадам де Сентре ушла. Хозяйка проводила ее до дверей, оставив Ньюмена на несколько минут одного. Потом вернулась, потирая руки.

— Редкостная удача, — заявила она. — Клэр зашла извиниться, что не может принять мое приглашение. Вы сразу же одержали победу; она видела вас всего три минуты и пригласила к себе.

— Победу одержали вы, — возразил Ньюмен. — Но не надо было так наседать на нее.

Миссис Тристрам удивленно посмотрела на него.

— Что вы хотите сказать?

— Мне не показалось, что она так уж горда. Скорее застенчива.

— Вы очень проницательны. А что вы скажете о ее лице?

— Она красива, — ответил Ньюмен.

— Еще бы! Вы, конечно, нанесете ей визит.

— Завтра же! — воскликнул Ньюмен.

— Нет-нет. Не завтра, а послезавтра. Это как раз воскресенье, она уезжает из Парижа в понедельник. Даже если вы ее не застанете, начало, по крайней мере, будет положено, — и она дала Ньюмену адрес мадам де Сентре.