Американская империя

Почти столетием спустя политическую ответственность за судьбы страны взяли также относительно немногочисленные политические силы, выступившие под знаменем либерализации, политической свободы и рыночного капитализма. Эти силы решают по существу ту же задачу модернизации экономической и социальной системы страны посредством провозглашения курса на уход из мира обездоленных в мир технически зрелых, финансово обильных, могущественных государств Запада.

Упокоились последние свидетели первой республиканской катастрофы, ушли в небытие три поколения, и вот уже вторая российская республика стала обнаруживать черты резкого ослабления по прежней причине. Государство пошло вразнос из-за того, что и правители, и управляемые если и любят отечество, то только свою, умозрительную Россию. Правители — как потенциальную часть Запада, как грядущий результат демократических преобразований (как «цивилизованную», «нормальную» страну), в ходе которых пройдут огонь очищения коммунистические грешники и косная масса обретает вкус к рынку и свободе. Управляемые же не могут уразуметь, почему им, вознесшим Россию «от деревянной сохи до ядерного оружия» (слова Черчилля), жертвовавшим жизнью в индустриализации и войне, кто сеял и жал, кто дважды за век в мировых войнах спас Запад, предлагают не принять благодарность, а покаяться. Причем перед теми, кто пустил по ветру сбереженное веками труда и подвига могущество Российского государства.

Россия сделала неимоверные по своей жертвенности шаги ради того, чтобы сломать барьеры, отъединяющие ее от Запада как от лидера мирового технологического и гуманитарного прогресса. В период между 1988 и 1993 гг. Запад не услышал от России «нет» ни по одному значимому вопросу международной жизни, готовность новой России к сотрудничеству с Западом стала едва ли не абсолютной. Почти в эйфории от собственного самоотвержения, без всякого ощутимого физического принуждения Россия начала фантастическое по масштабам саморазоружение, зафиксированное в Договоре по сокращению обычных вооружений (1990 г.), развале Организации Варшавского Договора и Совета экономической взаимопомощи. Москва пошла на феноменальные сокращения своих обычных вооруженных сил в Европе, полагаясь на обещание Запада, данное в Парижской хартии ноября 1990 г. «О безблоковой Европе».

Какие бы объяснения ни выдвигал позднее западный мир (русские выдохлись в военной гонке; коммунизм достиг предела общественной релевантности; либерализм победил тоталитарное мышление; национализм сокрушил социальную идеологию и т. п.), практически неоспоримым фактом является то, что российская элита сделала свой выбор по собственному (не)разумению, а не под давлением неких неумолимых объективных обстоятельств. Произошло добровольное приятие почти всем российским обществом, от левых до правых, идеи сближения с Западом и его авангардом — Соединенными Штатами. Приятие, основанное на надежде завершить дело Петра, стать частью мирового авангарда, непосредственно участвовать в информационно-технологической революции, поднять жизненный уровень, осуществить планетарную свободу передвижения, заглянуть за горизонты постиндустриального общества.

Россия в 1997 г. скрепя сердце согласилась с приемом трех новых членов НАТО и вступила в Совет Россия — НАТО, который был западными союзниками полностью проигнорирован в процессе принятия решения о первом за историю Североатлантического союза силовом действии за пределами зоны традиционной ответственности НАТО — бомбардировке Югославии весной 1999 г. Государственный секретарь М. Олбрайт объявила, что белградское правительство под давлением массовых налетов авиации Североатлантического союза сдастся на четвертый день — пойдет на условия, ведущие к отделению югославской провинции Косово. Американцы недооценили решимости югославов. На 78-й день бомбардировок, когда Белград был готов стоять и дальше, ельцинский Кремль решил оказать помощь Западу. Посланный в Белград В. С. Черномырдин, спасая США и НАТО от ситуации своего бессилия, в буквальном смысле заставил президента Милошевича (на глазах у всего мира) подписать капитуляцию перед Западом.

Но даже эта помощь не вызвала у американского руководства желания видеть в России партнера. Желание России получить под временный контроль небольшую территорию Косова (чтобы уберечь от репрессий сербское меньшинство Косовского края) было отвергнуто Вашингтоном самым энергичным образом. Узнав о движении российских войск к косовской столице Приштине, американская сторона начала недельные дебаты на Смоленской площади и в соседнем Хельсинки — ровно столько, сколько нужно было для оккупации всего Косова войсками НАТО и полной изоляции здесь небольших российских войск. Запад полностью блокировал единственную просьбу России образовать анклав вокруг исторических православных монастырей и Косова поля — что позволило бы 100 — 200 тысячам местных косовских сербов найти убежище и избежать насилия албанской Армии освобождения Косова.