Американская концепция «Большого Ближнего Востока» и национальные трагедии на Ближнем и Среднем Востоке

Вашингтон, стремясь сломить талибанское сопротивление на афганском юге, но не справляясь эффективно с этой задачей, стал оказывать давление на Исламабад, чтобы пакистанская армия стала заградительной стеной на пакистано-афганской границе и не позволила талибам маневрировать в приграничных районах. Кроме того, от Пакистана требовалось совместно с американскими силами наносить синхронные удары по повстанцам. Однако пакистанская сторона, наряду с осуществлением ряда военных операций в северо-западной провинции (где проживают пуштунские племена), стала возражать против своего широкого вовлечения в борьбу с талибами. Она заявила, что «главную опасность для Пакистана представляет пакистано-индийская граница, на которой она не намерена ослаблять свои вооруженные силы во имя солидарности с американцами на своей северной границе». Одновременно «Исламабад выразил беспокойство тем, что диверсионные отряды американских морских пехотинцев, расширив свои операции против талибов в южных горах Афганистана, начали все чаще вторгаться на пакистанскую территорию. А это усложняло политическую ситуацию в таких проблемных для центрального пакистанского правительства районах, как Белуджистан и пуштунская северо-западная провинция»^{23}. Таким образом, НАТО, и прежде всего ее основной костяк — американо-английский контингент в ходе своих карательных действий на афганском пространстве встретилась с усложненной ситуацией, подобной таковой в Ираке.

В течение первого десятилетия XXI века Россия по существу была пассивной стороной в отношении ситуации в Афганистане: во внешней политике Москвы данного периода эта южная страна занимала незначительное место, а российские торгово-экономические связи с ней находились всего лишь на уровне 70 млн. долл.

Что Россия могла предпринять в тот момент? У российского руководства традиционно хорошие отношения имелись с Северным альянсом. Кстати, и в 1990-е годы лидеры Северного альянса получали действенную помощь от России. Россия имела возможность сыграть роль посредника в тот период, когда встал бы вопрос о выводе иностранных войск из Афганистана. Для России и стран Центральной Азии, несмотря на дальнейшее трагическое развитие событий в Афганистане, первостепенным вопросом должно было стать создание буферной зоны на южных рубежах СНГ. Если бы «Талибан» в той воинствующей форме, в которой эта организация находилась, и ее радикальное крыло получили бы контроль над всей территорией Афганистана, и вышли бы к границам СНГ, а именно к горным районам таджикского Бадахшана, тогда могла бы возникнуть серьезная угроза стабильности и безопасности в регионе в целом. Не надо забывать, что одной из радикальных групп «Талибана» являлась центральноазиатская, к которой относилось и Исламское движение Узбекистана (ИДУ). Опасность была и для России, да и не только для нее, важно было не допустить такого развития событий.^{24}

Если на начальном этапе противоборства между талибами и международной коалицией под водительством США Москва воздерживалась от критических замечаний в адрес агрессивных действий Вашингтона, то по прошествии нескольких лет руководство России несколько изменило свое отношение к афганскому вопросу. Это было вызвано тупиковостью сложившейся политической ситуации в Афганистане и возросшей опасностью для мирового сообщества от увеличившегося «при американцах» афганского экспорта наркотиков и ультрарадикальных идей. Такой новый подход Москвы прозвучал, в частности, в интервью президента РФ Д.А. Медведева корреспонденту Би-Би-Си 29.03.2009 в части, касавшейся Афганистана, Ирака и Ирана. На вопрос корреспондента Э. Марра: «Американцы пересматривают свою политику по Афганистану в настоящий момент. Но помимо того, что Вы могли бы сказать: «Мы вас предупреждали», — что бы Вы могли посоветовать американцам делать в будущем в отношении Афганистана?» — Д.А. Медведев ответил: «Афганская тема, конечно, является одной из самых проблемных, самых сложных тем в сегодняшней жизни. Изначально мы поддержали усилия американцев и государств альянса по предотвращению террористической угрозы, которая исходила из этой страны, в том числе и в ходе переговоров с нашими ближайшими соседями. Более того, мы в ряде случаев просто открыто помогали, когда нас спрашивали, можно ли разместить те или иные силы, можно ли разместить те или иные базы. Мы отвечали просто: это меры антитеррористические, и мы рекомендуем нашим друзьям, нашим партнерам, в том числе из Центральной Азии, помогать в этом направлении. Я считаю, что и сегодня ряд угроз сохраняется. И в этом смысле мы готовы участвовать в усилиях по наведению порядка, по предотвращению террористических выступлений, в том числе в рамках тех обязательств, которые мы на себя принимали. Другой вопрос, что рано или поздно, на мой взгляд, все-таки должна появиться нормальная, развитая политическая структура Афганистана. Невозможно управлять Афганистаном при помощи альянса, невозможно управлять Афганистаном из-за границы. Афганистан должен найти и свои путь в демократию»^{25}.