Американская королева (ЛП)

Но с желанием пришло и сомнение. Раньше у меня уже было такое же чувство, такое же желание. Три раза: после встречи с Эшем в Лондоне, после нашего разговора во дворе перед скульптурой и после того, как я переспала с Эмбри. Три раза я ощущала дурманящий глоток влюбленности, только чтобы последние тлеющие угольки моего сердца были выброшены на холодную землю.

Разве я могу еще раз по-настоящему довериться этому чувству? И имеет ли это значение? Даже если бы я решила, что не влюблюсь снова в Эша (уточнение: если перестану его любить), разве смогу держаться от него подальше? Сделаю ли то, что хотела? Или же послушаю ту часть себя, которую не следовало бы слушать?

Следующие два дня я провожу в размышлениях, так и не разобравшись в себе. Я любила Эша, хотела его, но также сомневалась в Эше, сомневалась в нашем счастье.

Именно это сомнение сделало мое счастье острым и хрупким, и если оно разрушится, то порежет меня при малейшем прикосновении. Ну, сомнение и две другие причины. Первой причиной был Эмбри.

А второй была Абилин.

***

Через несколько дней после ночи с Эшем я собралась на поиски своей кузины в современное офисное здание «NoMa». Я нервничала: из-за предвкушения разговора с Абилин и из-за трех дней подавления похоти, связывающей в узел мое влагалище. Несмотря на то, что мы не смогли встретиться, Эш звонил мне каждый вечер: иногда приказывая мне трогать себя пальцами, но, не разрешая кончать, иногда приказывая слушать, как он сам себя трогает. Иногда мы просто разговаривали, и, после того как вешала трубку, я с тревогой понимала, какой одинокой я на самом деле была все эти годы из-за того, что избегала романтических отношений.

Я слышала это и в его голосе: он тоже одинок.

Компания «Corbenic Events» находилась на пятом этаже, ее офис — поразительный; он состоял из стеклянных стен и ярких цветов и принадлежал Абилин. После окончания университета Вандербильт она использовала стартовый капитал, который взяла у дедушки, чтобы основать в центре Вашингтона свою собственную фирму по организации мероприятий. Свадьбы, коктейльные вечеринки, различные торжества — да все, что угодно. Две недели, и у нее насыщенное расписание, полгода — и она смогла вернуть деньги деду. Тот факт, что Абилин сумела добиться такого успеха за столь короткое время, удивил не только дедушку и ее родителей, но только не меня. Она всегда была страстной, и, когда чего-то хотела, то шла за этим с целеустремленным рвением, которое устыдило бы святого. Еще более удивительным было то, что через три года ее предприятие продолжало работать, учитывая тот факт, что обычно ее интерес к чему бы то ни было очень быстро сходил на нет. Но были исключения.

Вот почему я появилась там. Я пришла, чтобы открыть ей то, что произошло между мной и Эшем десять лет назад. Я пришла, чтобы признаться.

Я прохожу через оживленный офис, переполненный взволнованными молодыми стажерами и организаторами, которые раздраженно разговаривают с людьми по громкой связи, листая ежедневники. Офис Абилин находится в самом конце, из окон открывался впечатляющий вид на блестящие новые многоквартирные дома, которые выросли здесь совсем недавно. Нахожу кузину, согнувшуюся над стеклянным столом, заваленным бумагами.

Мгновение я просто наблюдаю за ней, не подозревающей, что я рядом. Она реально прекрасна, и есть что-то бесспорно сексуальное в том, как она себя держит. Каждое движение и жест чрезвычайно грациозны и взвешены — такое ощущение, словно она выступает перед какой-то невидимой аудиторией. На самом деле я знаю, что так и есть, она часами сидела в нашей комнате в общежитии, просматривая видеоролики и имитируя самые обыденные вещи. Училась вытягивать шею, как Зои Салдана. Тренировалась смотреть из-под ресниц, как Скарлетт Йоханссон. Практиковалась держать чашку, как Кира Найтли. Я не могла не наблюдать за ней во время ее тренировок — она гипнотизировала меня, как гипнотизировал работающий 3D-принтер; я наблюдала за тем, как Абилин создает себя, примеряет и оттачивает образ по своему усмотрению. И вот результат — женщина, чьи движения чувственны и продуманны, настолько отрепетированы, что укоренились на вечно. Из-за этого она должна казаться отчужденной или неестественной, но это не так, Абелин это только делало более интригующей, более загадочной.

Я издаю смиренный вздох (это старая, хорошо знакомая зависть) и толкаю стеклянную дверь.

— Привет.

Абилин поднимает глаза и улыбается, ее длинные рыжие волосы скользят по тонкому черному платью. На Абилин черный цвет всегда выглядит классическим и стильным. Когда я одевалась в этот цвет, то создавалось впечатление, словно я в траурной одежде.

— Грир, — приветствует она, снова наклоняясь к своим бумагам, — сегодня день, когда мы обычно ходим на ленч? Я, должно быть, совсем об этом забыла. Вечер по сбору средств для больных малярией, который состоится на следующей неделе, выносит мне мозг, серьезно.