Американская кузина

Тетя Лейла подозрительно поглядела на него, имея причины недолюбливать приятелей своего мужа, даже не зная их. Однако в присутствии гостей она не посмела ничего сказать и лишь выразительно поджала губы.

Путешествие прошло без всяких неожиданностей, и если Соррел опасалась каких-нибудь выходок Ливии после вчерашних танцев, то кузина чрезвычайно ее удивила.

Пребывая в задумчивости, она спустилась из своей комнаты, одетая в прелестное дорожное платье, которое очень ей шло. Время от времени Соррел ловила на себе взгляд ее прищуренных глаз и понимала, что она не думает ничего хорошего, однако она держала свои мысли при себе и, видимо, не собиралась объявлять войну.

Ливия с прелестной улыбкой благосклонно отозвалась о Челтенхэме, особенно о лавках, и накупила немыслимое количество приятных пустячков, которые совсем не были ей нужны. Ее комоды уже были переполнены вещичками, наподобие крохотных вазочек для цветов или шелковой индийской шали, оказавшейся на редкость дешевой и потому соблазнительной... и безобразной. Однако Соррел была благодарна ей хотя бы за то, что она открыто не выказывает ей свои чувства, и потому позволяла таскать себя из лавки в лавку.

Тетя Лейла с готовностью тратила деньги и даже купила два чепчика и один тюрбан для себя. Она даже уговаривала Соррел купить соломенную шляпку, украшенную большим количеством вишен, уверяя, что она ей к лицу.

Но когда Соррел решительно отказалась от нее, тетя Лейла спохватилась и заявила, что шляпка и вправду вульгарная, но если заменить вишни на что-нибудь другое, то она будет очень даже миленькой.

Соррел быстро поняла, что и тете, и кузине нравится выбирать и покупать и они способны мгновенно забыть о новом приобретении, едва оно перекочует в их дом, поэтому она стойко сносила копание Ливии в перчатках, которых у нее уже был полный ящик в комоде. Зато ей тоже, в общем-то, понравилась сапфировая булавка, купленная Ливией, правда, на ее вкус, она была маловата, да и сапфиры показались ей не очень чистыми.

День прошел на удивление мирно. Мужчины отправились по своим делам. Тетя Лейла на полчаса, а то и больше, забыла о своем непутевом муже и о его приятелях. Она была почти уверена, что он делает ставки на боксерском матче, о котором он как-то ей проговорился, и возвратился без денег и, не дай Бог, пьяным до бесчувствия.

Вечером все сошлись вновь за обедом, сервированном в элегантном отдельном кабинете, и единственное событие, которое чуть не омрачило весь день и предстоящий вечер, заключалось в том, что Ливия в первый раз обратила внимание на платье Соррел.

В первый раз почти за год Соррел сняла черное и чувствовала себя немножко не в своей тарелке, но ей и в голову не могло прийти, что Ливия позавидует ее наряду, ведь сама она одевалась у лучшей лондонской портнихи и платила ей, как Соррел случайно узнала, умопомрачительные деньги. На сей раз Ливия явилась в белом кружевном платье на небесно-голубом шелковом чехле и, как всегда, поразила кузину своей неземной красотой.

Однако Ливия, едва взглянув на простенькое вишневое платье Соррел, сразу же помрачнела.

- Где ты купила свое платье? - спросила она довольно грубо. Колониальной портнихе такого не сотворить!

Соррел немедленно пожалела, что уступила настояниям тети Ливии и сняла траур. Балы никогда ее не привлекали, и ей надо было бы остаться в своей спальне с хорошей книжкой. Тем не менее она спокойно ответила:

- Ты права. Это платье папа привез из Парижа. Он был там в прошлом году. Тебе, кузина, прелесть как идет голубое! Тетя Лейла, правда Ливия на диво хороша?

Однако Ливию не удалось так легко провести.

- Из Парижа?! - воскликнула она, не скрывая своей ярости. Из-за войны с Францией платья из Парижа были совершенно недоступны англичанкам. - Что ж, это по крайней мере немного отрезвит лорда Уичерли.

И она не преминула рассказать о парижском платье, когда все собрались за обеденным столом, после того как мистер Фитцсиммонс рассыпался в комплиментах по поводу очаровательных туалетов дам.

- О, моя скромница кузина затмила меня! Впрочем, ничего удивительного, ведь ее платье прямиком из Парижа. Думаю, вам, милорд, это придется не по душе, ведь вы много лет сражались против французов.

Соррел покраснела, но маркиз не изменился в лице, и голос у него звучал, как всегда.

- Я сражался против французов, которые завоевывали не принадлежавшие им страны, а не против их моды... особенно такой прелестной. Миссис Гранвиль, позвольте предложить вам вина.

Теперь покраснела Ливия и с еще большим раздражением посмотрела на Соррел. Но тут маркиз принялся развлекать ее, и, не умея сопротивляться его обаянию, она на глазах растаяла, хотя время от времени все же бросала на Соррел недовольные взгляды.

Что же до Соррел, то она делала вид, будто ничего не замечает, и больше всего на свете жалела, что ей не хватило ума остаться дома.