Американская кузина

Ливия опять прозвенела серебристым колокольчиком и повела своих поклонников в дом.

Она была вся прекрасна — от сияющих золотистых локонов до элегантных туфелек, и не удивительно, что многие мужчины совершенно терялись и лишь по-дурацки глазели на нее, подобно мистеру Фитцсиммонсу.

Из окна своей спальни Соррел видела, как оба джентльмена не сводили с Ливии восхищенных глаз. Устав от этого зрелища, она тихо отошла в глубь комнаты и достала чистое платье.

Соррел чувствовала себя одинаково обиженной, униженной, злой, разочарованной. Мало того, что маркиз сразу же догадался, кто она, так он еще намеренно сделал из нее дуру. И самое обидное — он ей понравился, а ведь он ничего ей не рассказал о себе, разве что какую-то ерунду, да к тому же забавлялся на ее счет. А еще солдат!

На себя она тоже злилась. Надо же так разболтаться со случайными людьми, ну как она не догадалась, кто они? Хотя, сказать по правде, она ждала не двух, а одного, и в карете, а не в седле. Наверняка виновата ушибленная голова и крепкий бренди. Все равно нельзя было так распускаться.

Откуда ей было знать о мистере Фитцсиммонсе, если ей даже не сказали, что он тоже приглашен.

Как бы то ни было, Соррел по-прежнему не могла связать вымышленный образ напыщенного сноба с тем, как ей показалось, разумным человеком, которого она встретила. Вот уж глупость! Маркиз понравился ей куда сильнее, чем ей бы хотелось, и, в довершение всех бед, он был почти помолвлен с красавицей кузиной. Лучше бы ей об этом не забывать.

Соррел взглянула на себя в зеркало и горько усмехнулась. Даже когда ее лицо не бывает, как сейчас, бледным и грязным, к тому же в крови, а платье мятым, не говоря уж о растрепанных волосах, ей совсем не грозит забыть об этом. Не может быть, чтобы маркиз Уичерли не попал в плен к прекрасной кузине Ливии, подобно всем остальным.

Соррел едва успела переодеться, умыться и причесаться, как прибежала вечно куда-то спешившая тетя Лейла, которая едва успела разместить долгожданных гостей. Соррел приготовилась молча выслушать упреки, но быстро поняла, что тетя разрывается между радостью, связанной с прибытием маркиза, и тревогой насчет племянницы, поэтому ей не до упреков.

— Ты должна была позволить лорду Уичерли отнести тебя наверх, только посмотри на себя, какая ты бледная. Я правда чуть не упала, когда увидела тебя рядом с маркизом. Соррел совсем не хотелось обсуждать с тетей маркиза, и она поспешила уверить ее, что прекрасно себя чувствует, если не считать легкой головной боли.

Довольная тетя Лейла села, обмахиваясь веером, в кресло.

— Слава Богу.

Однако ей очень хотелось поговорить о маркизе.

— Скажи, дорогая, что ты о нем думаешь? — с волнением спросила она. — Не правда ли, другого такого красавца не сыщешь? Признаюсь, я сама почти в него влюблена. Мне даже никогда не снилось найти такого мужа для Ливии. А ты заметила, он совсем не кичится своими титулами и не важничает. Другие куда ниже его, а уж так нос задирают. Какой красавчик! И настоящий джентльмен.

Она восторженно вздохнула, и Соррел поняла, что даже печальный случай с племянницей не может помешать ей сейчас наслаждаться своим счастьем.

— Да, он в самом деле очень… красивый, — честно, хотя и неохотно, признала Соррел. — Но он совсем не такой, как я ожидала. И вы не сказали мне, что пригласили мистера Фитцсиммонса.

— Правда? Ничего удивительного. Из-за этих волнений я стала все забывать. Не обижайся, — торопливо проговорила она. — До того, как на сцене появился лорд Уичерли, он был главным претендентом на руку Ливии. К сожалению, у него нет титула, но он в родстве с половиной знатных семейств Англии и в большой моде нынче. Я было думала, они поженятся, хотя у него ветер свистит в кармане. Но это ничего. Видит Бог, я достаточно богата, чтобы позволить себе содержать его. Теперь, конечно, он у нас не в чести. Ливия видеть никого не хочет, кроме своего маркиза. Знаешь, я ее не осуждаю. Даже не будь у него титула, я могла только мечтать о таком женихе.

— А зачем вы тогда пригласили мистера Фитцсиммонса? — продолжала расспрашивать Соррел. — Он ведь вам не нужен.

— Это все Ливия, — доверительно проговорила тетя Лейла. — Они близкие друзья… Учились, кажется, вместе в школе… Она поступила разумно, пригласив их обоих. И хорошо, что их двое. Я уважаю твой траур, дорогая, но не позволю тебе хандрить, как в Лондоне, и сторониться общества.

Соррел ни минуты не сомневалась, что кузине она не нужна… Разве только, чтобы повесить на нее мистера Фитцсиммонса и иметь полную свободу в борьбе за маркиза. Уж лучше бы ей совсем не включать Соррел в свои игры.

Прежде чем Соррел успела произнести хоть слово, тетушка продолжала, пребывая в счастливом неведении насчет чувств ее племянницы, которая ни в коей мере не разделяла ее восторгов.

— Ах, дорогая! Только подумай, Ливия будет маркизой. Я о таком и не мечтала, несмотря на ее красоту! Не представляешь, как я рада! Уж ты-то знаешь! Многие говорили, что она своего не добьется! Посмотришь, как все позеленеют, когда объявят о помолвке.